Российская тюрьма – место не самое радужное, где действуют строгие правила местного распорядка и положения уголовного кодекса.
Но не менее важным, чем обычные законы, является местный арестантский кодекс, который зэки называют «понятиями». На время пребывания в местах лишения свободы этот кодекс становится для заключенного главным сводом жизненных принципов.
Незнание правил не освобождает от ответственности, а их несоблюдение чревато наказаниями от других заключенных.
О том, что будет, если уронить мыло в тюрьме, как его следует поднимать и когда этого лучше не делать, вы узнаете далее.
Жизненный уклад заключенных сильно отличается от жизненного уклада обычных людей. Кроме того, на зоне действуют особые правила, которые для простого человека кажутся неадекватными и дикими, но в тюрьме их лучше соблюдать.
Интересно, что «понятия» с течением времени практически не меняются – что в 1955, что в 2021 арестанты живут практически по одним и тем же принципам.
О падающих предметах и подлянках
Перед тем, как разбираться, почему в тюрьме нельзя поднимать с пола мыло, рассмотрим принципы подъема упавших вещей в целом.
Любые действия нужно совершать очень осторожно, поскольку они могут иметь определенный скрытый смысл, который будет считан сокамерниками и повлечет за собой определенные последствия.
Бывалые заключенные любят устраивать новичкам подлянки. Заключаются такие проверки в том, что зэк роняет рядом с сокамерником вещь – например, полотенце либо чашку.
Поднимать предмет нельзя, если он под ногами, мешает, просто переступите и идите дальше, можно вообще наступить и потоптаться. Если заключенный поднимает вещь, он показывает и признает свое подчинение, последствия которого очевидны.
Уважающий себя зэк считает, что если упала чужая вещь, к ней притрагиваться нельзя и незачем – звучит странно, но тем не менее.
Почему нельзя ронять мыло в тюрьме?
Теперь посмотрим, что значит уронить мыло в тюрьме, как его правильно поднимать, и стоит ли это делать. Предмет личной гигиены на зоне имеет особое, практически сакральное значение.
Если он упадет на пол, идите дальше – поднявший мыло может быть расценен как представитель определенной сексуальной ориентации, что повлечет за собой соответствующие последствия (а за насилием в тюрьмах никто особо не следит).
Поднимать нельзя ни свое, ни чужое мыло. В душе лучше иметь с собой запасной брусок.
Что делать если в тюрьме упало мыло, а другого куска нет? Можно попробовать поднять его правильно – так, чтобы другие не придрались.
Нужно сесть на корточки (ни в коем случае не наклоняться головой вниз) так, чтобы заключенные, которые есть в помещении, были спереди, а не сзади.
По возможности желательно не делать и этого, поскольку реакцию сокамерников предсказать трудно – за поднятое мыло неоднократно избивали, насиловали, высмеивали.
Другое дело, что и остальных косяков может быть не меньше, а за каждый предусмотрены свои меры ответственности.
Войти на сайт
Добрый день, Виталий. Интересная рассылка. Не сталкивался с данной темой. И все же есть бытовой вопрос по жизни в камере. Там на самом деле нужду справляют на виду у всех,…. это же издевательство… С уважением. Шадрин А.В.
Да, именно так — отдельных туалетов нет. Как сказал один американец Сэм, который почти полтора года отсидел в СИЗО (я его встретил уже за пару дней до его выхода) — «я полтора года просидел в туалете».
Иногда этот самый дальняк (он же толчок, параша) символически отделяют от остального пространства занавесочками, но запахам и звукам это не помеха. Когда хата большая, это еще более-менее терпимо, когда же маленькая — размером с ванную комнату площадью всего 7-8 кв.м — то это уже пикантнее…
Да и отделять это место, куда не зарастает народная тропа, не всегда дают и обычно при больших шмонах все занавесочки срывают. Трудно понять почему — то ли, чтобы втихаря за занавесочкой кто-нибудь не вскрыл себе вены, то ли потому, что просто нельзя никаких шнурочков вообще, а может и просто низзя — чтобы даже во время такого интимного занятия, можно сказать священнодейства, человек не оставался сам на сам с собой и ему не лезли в голову глупые мысли.
Арестанты любят поприкалываться по этому поводу, типа «ты что такое жрал?», «гниешь, братан…», «вату жги, глаза режет». Это, кстати, ответ на вопрос в одном из писем, пришедших после выпуска, где я описывал тюремный быт и тощие арестантские матрасы, если таковые вообще есть — куда девается вата из матрасов. Когда идут «по большому», то жгут бумагу или вату, чтобы перебить запах.
Если находящийся на толчке с особым энтузиазмом дует в свою дудку и издает громкие звуки, ему обычно кричат что-то вроде «жопа простудилась», «не рви, дай померить».
Однажды один боксер-тяжеловес, только заехавший в нашу хату, пошел на дальняк подавить пасту. Звуки его пердуна были настолько колоритны, что вся хата валилась со смеху. Кто-то крикнул: «не рви — дай примерить». Боксер молча закончил свое дело, подошел к шутнику и легким хуком справа отправил его в нокаут. Наслушавшись рассказов о том, что голодные зеки только о том и думают, как бы примерить чью-то задницу, он воспринял это как покушение на свою святыню… Как новичка — пряника, его простили за применение рукоприкладства, но шутить так больше никто не рисковал.
К слову — после посещения дальняка — не важно, по какой причине — надо обязательно мыть руки. И дело не в гигиене — без такого ритуального омовения руки, бравшиеся за конец, считаются «грязными» — то есть всё, к чему бы они не прикоснулись, считается зафоршмаченым (законтаченым, запомоеным). Формально, пожавший такую руку считается обиженным — т.е. переходит в разряд петухов. У более строгих режимов такую законтачку еще можно иногда смыть, а уже у малолеток — это всё. Кранты.
Забыв помыть руки, можно легко получить чифирбаком по голове. Первые разы просто напомнят, а если с памятью туго — подлечат таким незамысловатым способом.
Во время того, как кто-то откладывает на дальняке личинку, пищу принимать нельзя. Как и наоборот — если кто-то ест, идти откидывать глину нельзя. В маленьких хатах это относится и к посрать, и к поссать — дальняк, как правило, рядом со столом. В больших, как правило, только к посрать — когда людей очень много, то не дождешься пока все поедят — пузырь лопнет. Обычно в хатах, особенно когда она только формируется, как это бывает на этапах, договариваются между собой, что можно, а что нельзя.
На малолетках, когда кто-то на дальняке, нельзя ни курить, ни даже держать что-то (например, конфету) во рту — в момент все превращается в форшмак. Даже неприкрытые продукты становятся законтачеными и их выбрасывают. На взросляке с этим полегче. Поэтому, когда человек заходит в хату, он обычно первым делом интересуется, как осуществляется процедура сброса шлаков, что позволено, а что нет.
Тот же боксер, о котором я только что вспоминал, пока кто-то откидывал шлак, даже Библию закрывал и другим советовал, дабы не осквернить священные буквы. Боксер, что поделаешь…
Дрочить, кстати, тоже ходят туда же — в постели нельзя — все ведь контачится. Просто перднуть в хате тоже нельзя — надо идти на толчок.
Упомянутое мною выше слово параша относится, обычно, к емкости, куда сливают помои и сцут в хатах, где нет канализации. В наше время это уже редкость, но тем не менее еще есть. Как, например, в Воронеже. В таких случаях хату два раза в сутки выводят на дальняк — в туалет, где можно оправиться по большому. Парашу выносят при этом и сливают там же. Но сейчас оба эти слова — и дальняк, и параша, обозначают обычно просто отхожее место в камере.
Кстати, вы обратили внимание, сколько синонимов к обычному слову «покакать» придумал наш народ. И это еще не все. Вековая мудрость :)))
Такой маленький вопрос, а как я увлекся ответом…
Здравствуйте, Доктор.
Имею такой вопрос касательно Ваших рассылок о тюрьме: Что вероятнее всего произойдёт, если мои достаточно сильные религиозные убеждения противоречат некоторым установленным в тюрьме правилам взаимоотношений между заключёнными, и я откажусь им подчиняться по этой причине? Возьмём, например, отрывок из книги про Одлян о прописке Камбалы в камере с малолетками, который Вы опубликовали в последней рассылке (речь идет о рассылке «Жизнь и психология тюрьмы», где был опубликован фрагмент книги Леонида Габышева — В.Л.). Я могу представить себя оказавшимся на месте Камбалы, но моё поведение было бы кардинально иным. В ответ на «предложение» пацанов о прописке, я бы поинтересовался, в чём заключается процедура прописки, и ответил бы решительным отказом, мотивировав это религиозными убеждениями. Я действительно готов скорее умереть, чем подвергнуться подобному унижению. Особенно описание «поцелуя параши» и «собака, лающая на тюремное солнце». Поэтому ещё раз сформулирую вопрос: как заключённые отнесутся к моему отказу, мотивированному религиозными убеждениями? Придётся ли мне умереть в первый же день в камере?
Благодарю. Сергей.
В первый, скорее всего, нет. И в последующие тоже. Прописка на то и проводится, чтобы спровоцировать человека и посмотреть на его поведение. Да и сейчас процедура прописки в том виде, что описано у Габышева, почти не сохранилась. Хотя у тех же малолеток все еще встречается. В эти игры играют больше в виде «развлечения» — довольно жестокого, но что вы хотите — преступники…
Но делайте скидку, что описаны в том эпизоде практически дети. Мотивация же религиозными убеждениями никого не убедит — важна решимость, с какой вы намерены отстаивать свои человеческие права. До конца. Унижение идет на ваш страх.
Да и что это за религиозные убеждения — обычно религия призывает к смирению и подставлению щеки. Это скорее гордыня. По религиозным понятиям отвечать действием на унижение можно, но, только предварительно приняв унижение в душе, как проявление божественной любви, поблагодарив обидчика и судьбу. А это можно при немалом запасе любви в душе. Согласен, непросто…
Надо также отметить, что такие «игры» специально поддерживаются администрацией — я уже как-то об этом писал. И такая бесчеловечная процедура, как прописка, не могла бы существовать и распространяться, если бы в ней не была заинтересована та же администрация. Это политика. Чуть меньших масштабов, чем в стране, но, тем не менее, та же. Беспредел в тюрьме имеет, как правило, на плечах милицейские погоны… Где-то я услышал такую фразу. Еще поговорим.
Вообще по понятиям прописка для арестантов старше 30 лет не практиковалась. Есть несколько таких жестких временных и возрастных ограничений — например, первые три месяца в тюрьме с человека практически нет спросу за небольшие косяки. Первый год в лагере — запрещено играть на интерес (наказывается тот, кто сядет с таким человеком играть и, тем более, если, не дай Бог, выиграет). И некоторые другие.
Аналогичное письмо:
Я не религиозный человек, но мне интересно. Вот если попал туда человек верующий, но физически совсем не силен, худющий, как студент 2-го курса, что, это не спасет его от изнасилования сокамерником (сокамерниками). Спасибо
Кто вам сказал, что там у народа нет других мыслей, как проехаться по вашей тухлой вене? (неплохой синоним для ануса, да?) А сила верующего (скорее даже не верующего, а религиозного) человека не в физической силе, а в отсутствии страха и тотальном принятии. Это я, кстати, и пытаюсь показать на занятиях своего Бойцовского Клуба. Физическая сила значит в нашем мире мало.
Выводы
Заключенные в местах лишения свободы вынуждены следовать особым правилам и нормам, на основании поведения определяется положение человека в тюремной иерархии.
Новичкам бывалые зэки могут устраивать подлянки – в том числе ронять рядом с ними какую-то вещь и смотреть, что будет делать человек (поднимать предмет с пола нельзя).
Если мыло упало в душе, лучше взять запасной брусок – поднять его означает приравнять себя к гомосексуалистам и получить в дальнейшем соответствующие последствия.
Относительно безопасно взять кусок мыла с пола можно, присев на корточки и повернувшись лицом к остальным заключенным.
Отказываться от чая
Обычно после приветствия с «первоходом» знакомится «смотрящий». Это уважаемый в уголовном мире человек, ответственный за порядок в камере и соблюдение строгих законов криминального сообщества.
Не совершайте грубую ошибку, усевшись на первую попавшуюся свободную кровать. Одной из задач «смотрящего» является распределение мест, и он сам укажет вашу «шконку».
Выданный матрас не стоит класть на пол: знающие люди рекомендует держать его в руках.
Далее начинается допрос, не менее важный, чем допрос у органов правопорядка. Необходимо ответить на вопросы, привлекались ли вы ранее потерпевшим или свидетелем по уголовным делам. Если ответ положительный, то последуют дальнейшие расспросы, так как по «понятиям» участие в дознании на стороне органов охраны правопорядка – «западло».
Неприязнь у заключенных вызовет и ваша причастность к преступлениям, связанным с сексом. Вашим сокамерникам отлично известно, что как минимум половина сидящих за «изнасилование» его не совершали и являются жертвами шантажа, пока вы сами не признаете обратного.
После допроса новоиспеченному зэку могут предложить чашку чая, от которой по неписанному «кодексу» нельзя отказаться. Даже если от переживаемого стресса вы не можете удержать ее в руках, сделать несколько глотков нужно обязательно.
Коллеги по камере садятся вокруг маленького стола и продолжают беседу уже в спокойном темпе. Если вы оказались достойным человеком и прошли все испытания, бывалые уголовники расскажут, как правильно вести себя в дальнейшем и ознакомят с неписанным законом поведения в камере.
Кадр из фильма «Зеленая миля»
