Карантин в условиях агрессивного коронавируса — правильная мера. Как пожизненный приговор маньяку, жестоко убившему сто жертв. Но для назначения пожизненного приговора нужно: 1) доказать, что подозреваемый совершил убийство, 2) соблюсти процедуры назначения наказания. Вводя карантинные меры, властям также следовало бы соблюдать законные процедуры, а не балансировать на краю правового поля.
Для примера возьмем объявление ФСИН от 31 марта о запрете допуска в следственные изоляторы адвокатов и других посетителей в Москве. Такой режим введен «до особого указания». 1 апреля адвокатам уже в Московской области стали официально отказывать в допуске. Еще вечером 1 апреля дня УФСИН Москвы и Московской области опубликовали новую информацию, согласно которой адвокаты могут встречаться в комнатах краткосрочных свиданий, разгороженных стеклом, а в исключительных случаях по письменному заявлению — в следственном кабинете, но только при наличии медицинских масок, бахил и перчаток. Для посещения адвокатов закрыли и петербургские «Кресты».
Стеклянные перегородки в СИЗО во время свиданий с адвокатами признавались незаконными российскими судами и Европейским судом по правам человека. Но это в мирное время. С учетом вируса такие меры кажутся соразмерными опасности заболевания. Тем не менее эти кажущиеся соразмерными меры все же не соответствуют закону.
Реклама на Forbes
Общение через стеклянные перегородки нарушает конфиденциальность, так как предполагается, что адвокат общается с подзащитным с помощью телефона, который может прослушиваться. Конфиденциальность — залог качественной защиты. Если ее нет, то право на юридическую помощь сильно ограничивается.
Российская конституция дает законные возможности для ограничения права. Так, ст. 56 конституции указывает, что в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Такие ограничения устанавливаются на основании указа президента (ст. 11 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении»).
Однако чрезвычайное положение в стране не введено. Вместо этого наблюдаются странные пляски с бубном, а именно вручение правительству полномочий на введение чрезвычайной ситуации. Такие полномочия правительство получило в экстренном порядке 1 апреля.
Но чрезвычайное положение и чрезвычайная ситуация — принципиально разные субстанции. Введение ЧП урегулировано федеральным конституционным законом с четким сроком окончания положения, механизмом продления срока и перечнем прав, которые могут быть ограничены. Федеральный закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» ничего этого не содержит. Более того, в силу экстренных поправок правительство получило карт-бланш на любые меры. Так, поправки указывают, что правительство «принимает обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации». Ни срок введения мер, ни их соотношение с конституционными правами не определены.
Ни чрезвычайное положение, ни режим чрезвычайной ситуации на момент введения стеклянных перегородок введены не были. То есть фундамент для такого нововведения отсутствует.
Нарушение конституции и прав человека
В статье 55 еще пока не измененной конституции указано, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Ограничения на свидания с адвокатом введены на основании решения руководства ФСИН, которое не является федеральным законом. Поэтому такие ограничения, конечно, не соответствуют конституции.
Статья 6 Европейской конвенции по правам человека регулирует право на справедливое судопроизводство, в том числе право на получение юридической помощи. Исходя из статьи 15 конвенции, закрепленные в статье 6 права можно ограничивать в чрезвычайной ситуации. Но для этого необходимо надлежащим образом уведомить генерального секретаря Совета Европы. Уведомление называется «дерогацией». Россия пока официально не уведомляла об отступлении от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях.
Некоторые государства уже заявители о дерогации. Например, Грузия заявила об ограничении визитов к заключенным. С учетом того, что Грузия не дерогировала из статьи 6, следует вывод, что ограничены семейные свидания. Эстония также заявила о дерогации и о запрете визитов в места содержания. Эстония дерогировала из статьи 6, поэтому можно сделать вывод, что под ограничения подпадают и свидания с адвокатом.
Россия не заявила о дерогации из конвенции. Таким образом, положения конвенции продолжают требовать допуска защитников. Имея возможности для дерогации, российские власти предпочитают не предпринимать шагов для вывода ограничений в белую, законную зону.
Как может попасть в следственный изолятор?
Для этого он должен предъявить адвокатское удостоверение и ордер. Требовать у защитника других документов администрация изолятора не вправе. Условия и количество посещений юристом подследственного в изоляторе прописываются в договоре с родственниками.
Проходит ли досмотр адвокат при посещении СИЗО?
Обязательно — как и всякий человек, входящий в режимную зону. Проверяются личные вещи, с металлоискателем, на предмет обнаружения запрещенных к свободному обороту вещей. А к таковым относятся не только наркотики, но и мобильные устройства — телефоны и другие гаджеты.
В каких случаях адвокатов не пускают?
Законно не пустить могут только в случае, если у адвоката нет соответствующих документов — удостоверения и ордера.
Иногда ссылаются на то, что мол, следователь не дал уведомления об участии в деле адвоката, что можно обжаловать.
Впрочем, обычно чиновники пенитенциарной системы успокаиваются, если видят, что адвокат не собирается терпеть их произвол. Потому на вопрос «были ли у следователя», грамотный адвокат отвечает «нет и не просите».
Другое дело, что это сильно затянет дело, ведь время тоже дорого. Потому в некоторых СИЗО адвокату волей-неволей приходится «забить» на незаконность требований и идти за разрешением к следователю. К слову сказать, последний вовсе не всегда является противником и главным антагонистом служителя справедливости — напротив, он может снабдить адвоката ценной информацией по конкретно данному подследственному.
Может показаться, что адвокат превратит следственный изолятор для своего доверителя в некое подобие санатория. Это далеко не так. Трудностей будет хватать, но участие защитника может свести на нет самую главную из них — несправедливое наказание.
Зарубежный опыт
Во Франции после объявления чрезвычайного положения президент издал указ № 2020–303 от 25 марта 2021, в котором ввел ограничения на свидания с адвокатом. В статье 13 указано, что свидания с адвокатом могут проходить посредством электронных средств связи, включая телефон, при условии, что эти средства связи гарантируют конфиденциальность. 23 марта французские заключенные получили по €40 в месяц на звонки близким — этого может хватить на 11 часов разговоров по стационарному или 5 часов по мобильному телефону.
Естественно, ограничения вызвали обеспокоенность у французской общественности, но министр юстиции заверила, что ограничения были введены на срок чрезвычайного положения и «даже речи не идет о том, что эти положения станут нормой».
Помимо этого, Франция начала выпускать из СИЗО и тюрем заключенных, которые не представляют опасности. Три дня назад освобождены 3500 человек, которые уже заканчивали отбывать срок.
Распоряжение государственного секретаря Великобритании от 26 марта 2021 года ограничивает права граждан из-за пандемии коронавируса. Однако доступ адвокатов к подзащитным не ограничен. Национальный совет начальников полиции выпустил руководство с мерами предосторожности во время коронавируса. В руководстве указано, что полицейские могут проводить скрининг и опрос посетителей относительно здоровья. Руководство также призывает минимизировать риск, особенно для заключенных старше 70 лет или с проблемами со здоровьем.
Отдельно руководство останавливается на праве на юридическую помощь, указывая, что «реализация права на юридическую помощь является очень важной. Сотрудники «полиции» должны помогать представителям (т. е. адвокатам — прим. Forbes) эффективно организовать процесс. В случаях, когда это возможно, нужно отдать предпочтение получению помощи по телефону». Шотландская полиция отдельно указывает на необходимость обеспечить конфиденциальность общения по телефону.
На официальном сайте правительства Великобритании указано, что «срочные работы проводятся для того, чтобы улучшить контакт между заключенными и их защитниками. Это включает увеличение возможностей для проведения видеоконференций в тюрьмах».
Реклама на Forbes
Тем временем, в России инициатива отпустить людей из СИЗО и колоний рассорила даже Совет по правам человека при президенте, то есть орган, единственной функцией которого является именно защита гражданских прав. Однако, несмотря на внутренние споры, 1 апреля СПЧ все же обратился к ФСИН России, Следственному комитету и Совету судей с просьбой обратить пристальное внимание на ситуацию с содержанием граждан в СИЗО и рассмотреть возможность изменения меры пресечения у части арестованных, освобождения их из-под стражи и помещения под домашний арест».
Адвокатов обязали надевать химзащиту в СИЗО
С 7 апреля женское СИЗО-6 «Печатники» ввело необычное изменение в порядок доступа адвокатов и следователей к арестантам. Хотя ранее ФСИН заявляла, что посетителям изоляторов достаточно иметь при себе маску, перчатки и бахилы, администрация «Печатников» решила пойти в борьбе с пандемией ещё дальше – и теперь все посторонние лица обязаны на входе облачаться в костюмы химзащиты. Об этом «Улице» рассказали трое адвокатов, которые посещали СИЗО в последние два дня. Они предоставили редакции фотографии, на которых и адвокаты, и сотрудники правоохранительных органах находятся на территории СИЗО в спецодежде, внешне неотличимой от легкого костюма химзащиты Л-1. Эта модель, больше известная как «Аладдин», используется российскими военными более 35 лет, стоит на вооружении Министерства обороны, а с 2000 года внесена в номенклатуру запасов средств защиты населения в районах биологического, радиационного и химического заражения.
«Я звонил в СИЗО-6 за день до визита, – рассказывает адвокат АП Москвы Леонид Соловьёв, посетивший изолятор 7 апреля. – Меня попросили взять с собой бахилы, перчатки и маску, ни о каких дополнительных ограничениях не сообщили. Первый вопрос, который мне задали сотрудники СИЗО, когда я явился, принеся с собой всё требуемое, – надену ли я костюм химзащиты». По словам адвоката, сотрудники уточнили, что без этого в изолятор не пустят: «Было озвучено, что нет костюма – нет прохода. Я, разумеется, согласился». Соловьёв уточнил, что комплектов химзащиты у сотрудников СИЗО всего 10 – если запас исчерпан, посетителю придётся ждать, пока кто-то выйдет со свидания и сдаст свой обратно.
Адвокат Леонид Соловьёв
Адвокат, который пришёл до меня, ждал своей очереди два часа – все костюмы были заняты. Сейчас посетителей немного, но такая процедура может привести к тому, что защитник к доверителю просто не попадёт.
Адвокат Асад Джабиров, побывавший в СИЗО-6, 8 апреля, говорит, что во время его визита костюмов стало уже вдвое меньше – всего пять. Но проблема не только в количественном ограничении. «Днём раньше я был вынужден отказаться от свидания именно из-за костюма, – объясняет Джабиров, – После посещения СИЗО нужно было ехать в суд, но я посмотрел, как одеваются другие, и понял, что испачканного тальком с ног до головы меня на заседание просто не допустят». Все опрошенные «Улицей» защитники, впрочем, подчеркнули, что в СИЗО-6 не людно и пока нет «столпотворения», а значит, и проблем из-за дефицита костюмов.
Комплекты выдавались в бюро передач, через которое передают требование на вывод подследственного. Чтобы попасть в сам изолятор, адвокат прошёл 100 метров через улицу к основному КПП, где его попросили надеть маску с перчатками и нацепить капюшон костюма – и только затем проводили в комнату краткосрочных свиданий. «Второй адвокат хотел пройти с сумкой, говорил, что там документы. Но его попросили их достать, а сумку оставить в камере хранения. Видимо, потому что сумку в ОЗК не оденешь», – предполагает Соловьёв.
Об аналогичной процедуре «Улице» рассказал и адвокат Дмитрий Сотников, который посетил СИЗО ранним утром, по назначению на следственные действия. «Когда я пришёл, следователь сообщила, что сейчас мы все станем космонавтами и нам выдадут скафандры. И действительно, нам обоим вручили штатные футляры с костюмами», – рассказывает адвокат. По его словам, для правоохранителей исключений не делали – одновременно с Сотниковым в бюро передач переодевались к другому визиту оперативник и переводчик.
Сотрудник на проходной, по словам защитника, к визиту «космонавтов» готов не был: «Когда мы позвонили, он спросил, кто нас вызвал. Услышав, что мы адвокат со следователем, он то ли в шутку, то ли всерьёз сказал, что принял нас за дезинфекторов». Сотников рассказывает, что затем сотрудники СИЗО пригласили врача, который измерил посетителям температуру, и только потом всех пропустили на территорию.
Все адвокаты, с которыми удалось побеседовать «Улице», говорят, что несмотря на столь строгие меры безопасности лично контактировать с арестантами не позволили ни им, ни правоохранителям. В следственные кабинеты также никого из пришедших не допустили, хотя ФСИН заявляла о возможности конфиденциальных встреч в этих помещениях. Все встречи, участниками и свидетелями которых были собеседники «Улицы», проходили в комнате краткосрочных свиданий, где посетителей и арестантов разделяет стекло. Беседовать приходилось через телефон. Леонид Соловьёв упомянул, что сотрудник изолятора сделал «жест доброй воли»: «За тем, как проходят краткосрочные свидания, надзирает через стекло специальный человек. Было забавно, что когда ко мне и другому адвокату привели доверителей, он демонстративно задернул шторку. Видимо, пытался показать, что не наблюдает, обеспечивает конфиденциальность».
Адвокат Асад Джабиров
Я рассчитывал, что с учётом явно чрезмерных мер, нас запустят в следственные кабинеты, но сотрудники проводят в комнату краткосрочных свиданий, где адвокаты раньше вообще не бывали, а на прямые вопросы у них один ответ – пожимают плечами и говорят, что «начальство не велит».
Собеседники «Улицы» уточнили, что не подавали заявления на общение в следственном кабинете (о необходимости оформлять специальную бумагу ранее заявляла ФСИН). Однако известно, что в «докоронавирусные» времена следственные действия в СИЗО-6 не проводились в комнате краткосрочных свиданий.
«Такая модель работы очень затягивает процесс, – сетует Дмитрий Сотников. – Каждый лист нужно показать через стекло, и дождаться, пока подзащитный через блики что-то разглядит, прочтёт, скажет». По его словам, в обычной ситуации допрос и ознакомление с обвинением занимают примерно 40 минут, но 7 апреля ему пришлось провести в СИЗО-6 больше двух часов. «Столько времени в резиновом чехле выдержать трудно, – говорит адвокат. – При этом реальной необходимости в нём нет – в комнате краткосрочных свиданий подследственные и так полностью изолированы от посетителей, им даже документы передают через сотрудника. Изолятор намеренно создаёт условия, при которых визитов в СИЗО начнут избегать, потому что они станут физически невыносимы».
Новая форма одежды при этом принята в СИЗО-6 только для посетителей из «внешнего мира» – сами сотрудники (они переведены по сути на казарменное положение и работают вахтовым методом, сменяясь каждые 14 дней) ограничиваются масками и перчатками. Арестанты не обеспечены и этим – адвокаты рассказали, что у них не было даже масок.
О раздаче костюмов химзащиты в других следственных изоляторах пока не сообщалось, однако Леонид Соловьёв пересказал «Улице» беседу с сотрудницей «Печатников»: «Она утверждала, что существует приказ от УФСИН России по городу Москве, согласно которому подобный порядок должен быть распространён на все СИЗО». Адвокат уточнил, что сам приказа не видел.
«Улица» обратилась за комментарием в пресс-бюро ФСИН России и в московское управление службы (та переадресовала вопрос в федеральное ведомство), но на момент публикации материала не получила ответа. Представитель ФСИН заявил корреспонденту, что запрос находится в работе и ответ будет направлен «в установленные законом сроки», то есть в течение семи дней.
Заявление на свидание: как составить, образец и другие документы
Свидание с заключенным предоставляется на основании заявления, которое составляется по общим правилам делового производства и подается на имя:
- следователя по уголовному делу на стадии расследования и до передачи дела в суд. Будьте готовы, что следователь будет вам отказывать и уклонятся от встречи с вами, так как это ему обычно не выгодно;
- судьи (когда дело уже передано в суд) или
- начальника конкретного СИЗО (если приговор уже вступил в силу, но осужденный еще не был этапирован в колонию).
Для того, чтобы написать его, вам потребуется физически приехать к следователю, судье или в СИЗО и подать его лично.
Если следователь вам отказал, то нужно получить письменный отказ и с ним уже обращаться в вышестоящую инстанцию.
Образец такого заявления выглядит следующим образом:
Образец заявления на свидание в СИЗО
Бланк заявления можно скачать здесь>>>.
На основании заявления выдается разрешение на свидание, которое выглядит вот так:
Обратите внимание, что вам потребуется еще документ, удостоверяющий вашу личность (обычно общегражданский паспорт и свидетельство о браке).
