Статья 74 УПК РФ. Доказательства

Статья 74 УПК РФ. Доказательства (действующая редакция)

1. Содержанием доказательств являются любые сведения, с помощью которых могут быть установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве по уголовному делу (ст. 73), а также иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Как представляется, термин «сведения» в определении доказательства указывает на то, чтобы доказательства изначально не рассматривались как факты, т.е. безусловно достоверные сведения. Они подлежат проверке судом и сторонами и могут быть оценены иначе. Другими словами, достоверность сведений не является необходимым признаком доказательства — содержащиеся в доказательстве сведения могут указывать на искомые по делу обстоятельства и с вероятностью. Как правило, вывод о достоверности этих сведений может быть сделан лишь при итоговой оценке определенной совокупности доказательств. Кроме того, сведения есть информация, полученная лишь от человека. Это значит, что источником доказательств всегда является то или иное лицо. Особенно важен этот вывод для понятия вещественных доказательств. См. коммент. к ст. 81 настоящего Кодекса.

2. Согласно определению доказательств, данному в ч. 1 комментируемой статьи, обстоятельства, подлежащие доказыванию, устанавливает посредством доказательств не только суд, но также прокурор , следователь и дознаватель. Иначе говоря, сведения, полученные в ходе предварительного расследования и в судебном разбирательстве, в равной мере признаются в настоящей статье доказательствами. Однако не следует полагать, что все доказательства, полученные прокурором, следователем, дознавателем, т.е. стороной обвинения, имеют равный процессуальный статус с доказательствами, полученными непосредственно в суде. Так, согласно ч. 1 ст. 276 и ч. 1 ст. 281 оглашение показаний неявившегося в судебное заседание потерпевшего и свидетеля, данных, в частности, при производстве предварительного расследования, может иметь место по общему правилу лишь по ходатайству и с согласия сторон. Это означает, что протоколы допросов указанных лиц, полученные, в частности, на предварительном расследовании, обычно не могут оглашаться и использоваться в судебном разбирательстве наравне с показаниями подсудимых, потерпевших и свидетелей, данных непосредственно в судебном разбирательстве, если хотя бы одна из сторон (в том числе и сторона защиты) против этого возражает. Другими словами, законом предусмотрены как минимум два вида доказательств, обладающих неодинаковой юридической силой, а именно доказательства, собранные на досудебных стадиях процесса, и собственно судебные доказательства. См. об этом также коммент. к ст. ст. 276, 281, 377 настоящего Кодекса.

———————————

Ввиду отсутствия у прокурора в настоящий момент права участвовать в проведении следственных действий установление им обстоятельств дела на основе доказательств, по-видимому, возможно лишь при возвращении им уголовного дела дознавателю, следователю со своими письменными указаниями о производстве дополнительного расследования и об изменении объема обвинения (п. 15 ч. 2 ст. 37, п. 2 ч. 1 ст. 221, п. 2 ч. 1 ст. 226).

3. В части второй коммент. статьи в качестве доказательств упоминаются лишь показания подозреваемого, обвиняемого, показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта, заключение и показания специалиста; вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы. Однако в других нормах Кодекса названы также показания и объяснения гражданского истца (п. п. 3, 5 ч. 4 ст. 44), показания и объяснения гражданского ответчика (п. п. 3, 5 ч. 2 ст. 54), показания эксперта с разъяснением и дополнением данного им заключения (ст. ст. 80, 282).

Источник комментария:

Под ред. А.В. Смирнова «КОММЕНТАРИЙ К УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» (ПОСТАТЕЙНЫЙ), 5-е издание

СМИРНОВ А.В., КАЛИНОВСКИЙ К.Б, 2009

Почему допустимы недопустимые доказательства?

Если бы законы могли говорить вслух, они бы первым делом пожаловались на законников. Д. Галифакс

Рассмотрим иные позиции принятого Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 г. № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)», касающиеся недопустимости доказательств (с первой частью материала можно ознакомиться, перейдя по ссылке).

В п. 5 постановления указано: «Ходатайства, поступившие до начала рассмотрения дела либо заявленные в подготовительной части судебного заседания, о вызове новых свидетелей, экспертов, специалистов, об истребовании вещественных доказательств и документов или об исключении доказательств, полученных с нарушением требований уголовно-процессуального закона, а также ходатайства, связанные с определением круга участников судебного разбирательства и движением дела (о признании потерпевшим, гражданским истцом, об отложении или о приостановлении судебного разбирательства, прекращении дела и др.), разрешаются непосредственно после их заявления и обсуждения».

Данная позиция Пленума ВС РФ соответствует требованиям ч. 1 ст. 121 УПК РФ о том, что ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления.

Этим пресекаются получившие массовое распространение судебно-прокурорские уловки о том, что ходатайство заявлено преждевременно, доказательства еще не исследованы и т.д., которым сопутствует возможность отложить рассмотрение ходатайства вплоть до ухода в совещательную комнату для провозглашения приговора. Тем самым недопустимые доказательства безосновательно допускаются к исследованию в ходе судебного следствия, когда должны исключаться на более ранних стадиях.

Однако дальше в этом же пункте указывается: «При отсутствии достаточных данных, необходимых для разрешения ходатайства в этой части судебного разбирательства, судья вправе предложить сторонам представить дополнительные материалы в обоснование заявленного ходатайства и оказать им содействие в истребовании таких материалов, а также принять иные меры, позволяющие вынести законное и обоснованное решение, предусмотренное частью 2 статьи 271 УПК РФ».

Считаю, что сделанное уточнение могло бы касаться разрешения иных ходатайств (например, о вызове свидетеля, чей адрес неизвестен), но не ходатайств об исключении доказательств, для которых истребование дополнительных данных не требуется. Спорное доказательство всегда находится в материалах уголовного дела, и задача суда – безотлагательно проверить его на предмет допустимости.

Приведенная позиция Пленума ВС РФ плоха тем, что при желании судьи уклониться от разрешения заявленного ходатайства об исключении доказательств он сможет отложить его рассмотрение под надуманным предлогом необходимости представления дополнительных данных. Да и конструкция «при отсутствии достаточных данных» оставляет место для судейского субъективизма.

В такой ситуации задача стороны защиты заключается в том, чтобы требовать разрешения ходатайства непосредственно, как это предписано ч. 1 ст. 121 УПК РФ, и одновременно доказывать, что в истребовании дополнительных материалов нет необходимости.

Арсенал негативных возможностей заложен в п. 6 постановления: «По тем вопросам, которые указаны в части 2 статьи 256 УПК РФ, суд выносит постановление или определение в совещательной комнате в виде отдельного процессуального документа, который подписывается всем составом суда. Иные вопросы могут разрешаться судом, по его усмотрению, как в совещательной комнате, так и в зале судебного заседания с занесением принятого постановления или определения в протокол судебного заседания. Во всех случаях судебное решение должно быть мотивированным и оглашаться в судебном заседании».

В соответствии с ч. 2 ст. 256 УПК РФ ходатайства об исключении доказательств не отнесены к тем вопросам, которые рассматриваются судом в совещательной комнате и которые излагаются в виде отдельного процессуального документа, подписываемого судьей. В связи с этим Пленум ВС РФ предлагает судьям самим решать, рассматривать такие ходатайства в совещательной комнате либо в зале судебного заседания с занесением принятого постановления в протокол судебного заседания. И в этом, на мой взгляд, заключается серьезная проблема.

В зале судебного заседания возможно разрешить ходатайство, например, о допросе эксперта, что не требует особенных интеллектуальных усилий. Но ходатайства об исключении доказательств, как правило, объемные, могут содержать перечисление процессуальных нарушений на десятках листов, требуют тщательной проверки с учетом не только норм УПК РФ и иных законов, но и судебной практики, сопоставления позиций сторон защиты и обвинения и т.д. Разрешение ходатайств об исключении доказательств по временным затратам иногда ничем не отличается от вынесения приговора и является очень трудоемким занятием.

Можно ли разрешить такие ходатайства, совещаясь на месте и без удаления в совещательную комнату?

Представляется, что даже самые гениальные судьи, выслушав объемное ходатайство, не способны сразу разобраться, обоснованно оно или нет, и экспромтом объявить мотивированное постановление.

Неслучайно ведь Конституционный Суд РФ в своем Определении от 12 июля 2005 г. № 323-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шейченко Владислава Игоревича на нарушение его конституционных прав статьями 17, 88, 234 и 235 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» подчеркивал: «Нет оснований для принятия к рассмотрению жалобы В.И. Шейченко и в части, касающейся оспаривания конституционности статей 234 и 235 УПК Российской Федерации как не предусматривающих необходимость вынесения отдельного решения о признании доказательств недопустимыми, поскольку само по себе изложение выводов судьи относительно допустимости или недопустимости доказательства не в виде отдельного процессуального решения, а в качестве составной части выносимого по результатам предварительного слушания постановления (в частности, о назначении судебного заседания) конституционные права заявителя не нарушает. Необходимость принятия судьей письменного решения по заявленному стороной ходатайству о признании доказательств недопустимыми, равно как процессуальный порядок принятия такого решения, вопреки мнению заявителя, устанавливается как оспариваемыми им, так и иными нормами уголовно-процессуального закона, в том числе статьей 236 УПК Российской Федерации».

Следует напомнить, что, согласно требованиям ч. 4 ст. 236 УПК РФ, «если судья удовлетворяет ходатайство об исключении доказательства и при этом назначает судебное заседание, то в постановлении указывается, какое доказательство исключается и какие материалы уголовного дела, обосновывающие исключение данного доказательства, не могут исследоваться и оглашаться в судебном заседании и использоваться в процессе доказывания».

Хотя данная процессуальная норма касается предварительного слушания, нет оснований игнорировать ее на более поздних стадиях судебного разбирательства.

Верховный Суд РФ фактически позволил судьям самостоятельно решать, когда им удаляться в совещательную комнату, а когда нет. Пользуясь таким разъяснением, судьи смогут и по сложным ходатайствам об исключении доказательств выносить постановления без ухода в совещательную комнату, не давая ответов на все доводы ходатайства, ограничившись общими фразами, лишь формально придавая своему постановлению мотивированный вид. Каждый практикующий адвокат сможет привести массу примеров, когда судьи так поступали до принятия рассматриваемого постановления Пленума.

Казалось бы, действующие процессуальные нормы не освобождают судью от обязанности вынести законное, мотивированное и обоснованное суждение по заявленному ходатайству об исключении доказательств, например, в приговоре. Однако мне пока не встречалось ни одно апелляционное постановление, которым отменялся приговор суда первой инстанции в связи с ненадлежащим рассмотрением данных ходатайств.

Предлагаемый вольный подход к порядку разрешения ходатайств об исключении доказательств, полученных с нарушением закона, на практике усугубит наметившийся кризис данного процессуального института.

Следует положительно оценить п. 13 постановления, согласно которому «судам следует иметь в виду, что установленные в части 4 статьи 235 УПК РФ для предварительного слушания правила, согласно которым при рассмотрении ходатайства стороны защиты о признании доказательства недопустимым на том основании, что оно было получено с нарушением требований уголовно-процессуального закона, бремя опровержения доводов стороны защиты возлагается на государственного обвинителя, а в остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство, распространяются и на судебное разбирательство».

Если упростить сложную конструкцию этого предложения, то получается, что бремя опровержения доводов ходатайства об исключении доказательств, заявленного стороной защиты, ложится на государственного обвинителя вне зависимости от момента заявления.

Пленум ВС РФ этим обратил внимание прокуроров на необходимость добросовестного исполнения своей процессуальной обязанности, подчеркивая существование проблемы. Однако одного лишь подтверждения в постановлении известного и, казалось бы, бесспорного правила о доказательственной презумпции недостаточно для его реализации на практике.

Мы многократно становились очевидцами того, как государственные обвинители в ответ на аргументированные ходатайства стороны защиты об исключении доказательств отвечали молниеносно и незамысловато: «Ходатайство не подлежит удовлетворению, так как все доказательства получены в соответствии с законом, и оснований их исключать не имеется», тем самым перекладывая обязанность опровержения доводов ходатайства на суд.

Правильно поступали те судьи, которые обязывали прокуроров готовить письменные возражения на все доводы ходатайства стороны защиты, однако такие случаи встречались редко.

К сожалению, Пленум ВС РФ не воспользовался возможностью решить давно назревшую проблему. Он мог указать, что под бременем опровержения доводов стороны защиты, которое возлагается на государственного обвинителя, понимается оспаривание всех либо наиболее существенных доводов ходатайства. В случае если возложенная ч. 4 ст. 235 УПК РФ процессуальная обязанность им не выполнена, суд принимает решение в интересах стороны, заявившей ходатайство.

Этого было бы достаточно для того, чтобы реанимировать необходимую, но пока лишь декларативную процессуальную норму, активизировать деятельность государственных обвинителей, облегчить работу судей и тем самым организовать реальную состязательность сторон при разрешении таких ходатайств.

Если бы Судебный департамент при Верховном Суде РФ провел статистические исследования и посчитал, по скольким делам сторона защиты заявляла ходатайства об исключении доказательств и по скольким они были удовлетворены, то, уверен, мы бы получили грустный результат.

Подводя итоги, приходится констатировать, что Пленум ВС РФ не создал условий для практической реализации требований ч. 2 ст. 50 Конституции РФ о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Стало быть, недопустимые доказательства продолжат свое беспрепятственное хождение по обвинительным судебным актам, разлагая здоровую правовую ткань, поощряя правоприменителя на дальнейшие нарушения прав граждан и подрывая их доверие к правосудию.

Уголовное право, гражданское право

Современное состояние доказательственного права обусловлено многолетним процессом развития права и государства. История процессуального доказательственного права России имеет огромное правовое значение, поскольку является следствием предыдущего его развития. Российская система права уходит своими корнями в романо-германскую систему права. В Риме существовала достаточно разработанная система доказательственного права. Отдельные положения были рецептированы российским правом, о чем наиболее ярко свидетельствует ряд аналогичных правовых понятий.

Началом рецепции можно считать подписание первого договора между князем Олегом и византийскими императорами Львом и Александром (911 г.), принёсшего Руси видоизмененные нормы римского процесса о судебных доказательствах. С этого периода присяга, розыск, клятва, показания свидетелей начинают фигурировать в русском законодательстве в качестве судебных доказательств [1].

Выдающийся российский теоретик А. Б. Венгеров, указывая на существование в средние века формальных критериев доказательств – существовавшие ордалии и др., отмечает невозможность свободной оценки доказательств, указывая на отсутствие механизмов, исправляющих «субъективные ошибки правоприменителей, а стало быть, и их ответственность» [2].

Форма русского судопроизводства носила обвинительный характер. Законодательным источником была «Русская Правда», отдельные положения которой действовали как обычаи. Доказывание осуществлялось при помощи присяги (рота), свидетельских показаний, испытании железом и водой. Этот период характеризуется значительными ограничениями прав. Судебные доказательства были необходимы в случаях запирательства ответчика, отрицания иска, возражений против иска. Согласно «Русской Правде», в случаях запирательства ответчика против него нужно выставить свидетелей [3]. Процессуальное вечевое законодательство содержит постановления, определяющие виды и относительную силу судебных доказательств.

С усилением роли государства заметен переход к другим формам подтверждения, таким как письменные доказательства, повальный обыск.

Письменные доказательства появились последними, они приобретают первостепенное доказательственное значение. К ним относятся: грамоты, кабалы, купчие, крепости и другие.

По Двинской и Белозерской уставным княжеским грамотам в качестве доказательств существовали только свод, поличное, судебный поединок [4]. Существенными отличиями судебного процесса вечевых грамот от процесса Русской Правды являются: замена публичного процесса (на княжьем дворе) процессом канцелярским, закрытым для публики; замена словесного делопроизводства письменным, с преобладанием письменных актов судебного доказательственного права; учреждение апелляционной судебной инстанции, под именем суда докладчиков, состоявшей из выборных бояр и житьих людей, преобразованного в Судебниках Московского государства в центральный приказной суд бояр и дьяков [5].

Из изложенного можно сделать вывод о том, что позиция субъекта доказывания существовала с момента появления доказательственной деятельности человека. Так, ещё в поединке стороны физическим превосходством отстаивали свою позицию в споре. Использование других доказательств, претерпевание физической боли является также позицией субъекта доказывания в те древнейшие времена. С заменой физического отстаивания своей позиции интеллектуальным, суть этого понятия не изменилась.

Первым опытом кодификации является Судебник Ивана III 1497 г. Главное содержание Судебника – процессуальные постановления, заимствованные из уставных грамот. Отсутствует деление на право материальное и право процессуальное. Отсутствуют судебные инстанции, процесс носит обвинительный характер, а доказывание – упрощенный характер: неявка ответчик в суд – признание им своей вины; неявка обвинителя в суд прекращала дело.

В 1566 г. был издан указ, подробно определяющий, при каких условиях допускается обыск в значении судебного доказательства. В этом же указе допускалась замена поединка крестным целованием, с соблюдением определённых правил.

К периоду Соборного Уложения 1649 г. судебные доказательства делились на собственное признание и присягу (свидетельства сторон) и признания свидетелей и письменные доказательства.

В ходе реформы Петра I форма розыска становится основной государственной формой правосудия. Происходит замена состязательности сторон допросом суда. Процесс стал письменным, в связи с чем возрастает роль письменных доказательств. Получает развитие система формальных доказательств. Сущность этой системы состояла в том, что законом заранее определялась сила каждого вида судебных доказательств. При оценке их суд должен был руководствоваться определенными законодателем формальными правилами [6]. Действует классификация доказательств на полные и неполные, т.е. доказательства подразделяются на совершенные и несовершенные. Наиболее совершенными являлись собственное признание и личный осмотр вещи судом.

Согласно своду законов от 1857 г., подлинные письменные акты были полным доказательством, а купеческие книги – половинным.

Для периода судебной реформы 1864 г. в области доказательственного права также характерна рецепция римского права. Как отмечает Е. В. Салогубова, «наибольшему заимствованию подвергся институт доказательства. Устав гражданского судопроизводства воспринял римскую систему доказательств, в частности, принцип распределения тяжести, виды доказательств»[7]. Добавляется свидетельский «иммунитет», воспринята римская классификация доказательств на публичные и частные. Торговые книги допущены в качестве письменных доказательств. Основными принципами этой теории были: состязательность, гласность, устность, непосредственность, свободная оценка доказательств судом по внутреннему убеждению и др.

Принцип свободной оценки доказательств вытекал из постановлений по вопросу об оценке отдельных доказательств судом [8]. В судебном решении должно было содержаться объяснение, почему судом отдан приоритет этому доказательству, а не другому, т.е. появляется объективно выраженное обоснование судейского убеждения по рассмотренному и разрешённому делу.

Реализация принципа состязательности заключалась в полном невмешательстве суда в обсуждение незаявленных сторонами фактов и доказательственную сферу деятельности сторон (например, в сбор доказательств). Стороны могли в полной мере распоряжаться фактическим материалом – «доказательственной базой» по делу. Таким образом, роль суда в процессе абсолютно пассивна. Главная движущая сила судебного процесса – стороны [9].

После Октябрьской революции 1917 г. в доказательственном праве России происходят реформационные изменения, что связанно с изменениями классового политического руководства страны.

В Декрете «О суде» № 1 от 22 ноября 1917 г. указывается на то, что упраздняются окружные суды, прокуратура, адвокатура, институт судебных следователей. «После Октябрьской революции 1917 года в законодательных актах о судах не содержалось регламентации вопросов доказательственного права» [10].

С принятием Конституции 1918 г. происходит формирование нового типа государства. Естественным следствием выступает процесс формирования советского права, в том числе и доказательственного отраслевого. «… поскольку Судебные Уставы 1864 г. были достаточно прогрессивными, некоторые их идеи сохранились в советском процессуальном законодательстве» [11]. Советское доказательственное право возникло в результате реформирования российского доказательственного права дореволюционного периода и базировалось на его основе.

23 июня 1918 г. издается инструкция НКЮ РСФСР «Об организации и действии местных районных судов», согласно ст. 34 которой Народный Суд не стеснен никакими формальными соображениями и от него зависит по обстоятельствам дела допустить те или иные доказательства, потребовать их от лиц, у которых они находятся. К доказательствам относятся: заключения экспертов, показания свидетелей, вещественные доказательства, объяснения истца, ответчика. В инструкции отсутствует упоминание о письменных доказательствах, о порядке проверки доказательств, об оценке доказательств судом. Твердо закреплен принцип самостоятельности суда в истребовании доказательств, независимости суда от воли сторон по данному вопросу, принцип не связанности суда формальными соображениями при допущении тех или иных доказательств по делу [12]. Народный суд должен был применять Декреты рабоче-крестьянского правительства, а в случаях неполноты руководствоваться социалистическим правосознанием. На основе правосознания суд оценивал доказательства.

25.05.1922 г. принят УПК РСФСР, в котором «был провозглашен принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, включено требование обоснования приговора проверенными в суде доказательствами, перечислены виды доказательств, решены другие вопросы доказывания по уголовным делам (ст. 57, 58, 319 и др.)»[13]. УПК обновлен 15.02.1923 г. Как и раньше, закон устанавливал, что суд не ограничен никакими формальными доказательствами, от него зависит допустить или отвергнуть те или иные доказательства.

Образование СССР обусловило принятие Основ уголовного судопроизводства, существенно не изменявших положение в доказательственном праве России. Наряду с развитием республиканского права постепенно расширяется общесоюзное законодательство. Именно в это время формируется единая доктрина в области доказательственного права и теории доказывания в советских республиках.

Конституция СССР 1936 г. и Закон о судоустройстве 1938 г. провозглашают демократические принципы судопроизводств, независимость судей и подчинение их только закону. Вместе с тем происходит развитие репрессивной государственной системы, оказывающей непосредственное влияние и на доказательственное право России. Наглядно это видно при анализе Постановления ЦИК СССР от 14.09.1937 г., внесшего изменения в УПК, ограничивающие в уголовном процессе право обвиняемого на доказывание: по делам о вредительстве и диверсиях обвинительное заключение вручалось обвиняемому за сутки до рассмотрения дела судом; кассационное обжалование (а соответственно, и последующее доказывание) не допускалось; смертные приговоры приводились в исполнение немедленно, после отклонения ходатайства о помиловании. Действует упрощенный порядок судопроизводства по делам о государственных преступлениях.

В 1958 г. принимаются Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик. До принятия Основ судопроизводств отменены законы, допускающие упрощенный порядок судопроизводства. «Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года, УПК РСФСР 1960 года с последующими дополнениями сохранили существовавшие ранее принципы доказательственного права и более детально регламентировали предмет и процесс доказывания, определили понятие доказательства, охарактеризовали виды доказательств и др.»[14].

С принятием Конституции РФ в 1993 г. в Российской Федерации возрождается состязательное доказательственное право. Вместе с тем продолжает доминировать отраслевой подход к доказыванию, нет единых общетеоретических установок, характерных для вновь введенного состязательного доказывания [15].

Подводя итог анализа исторического развития доказательственного права России, считаем необходимым отметить, что доказательства и процесс доказывания в том виде, в котором они существуют сегодня, являются следствием многолетних трудов целых поколений правоведов [16].

Исследуя историю развития русского доказательственного права, можно сделать выводы, что от архаичного подхода к пониманию доказательств как средств частно-правовой борьбы за свои интересы российское государство пришло к публичному доказательственному праву в следственном формате.

[1] Салогубова, Е. В. Римский гражданский процесс / Е. В. Салогубова. – М. : Городец, 2002. – С. 18.

[2] Венгеров, А. Б. Теория государства и права : учебник / А. Б. Венгеров. – М. : Новый Юрист, 1998. – С. 515-516.

[3] Правда Русская: Комментарий / под ред. Б. Д. Грекова. – М. – Л., 1947. – Т. 2. – С.47.

[4] Самоквасов, Д. Я. Курс истории русского права и Дополнения к курсу лекций по истории русского права / Д. Я. Самоквасов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Синод. тип., тип. Моск. ун-та, 1908. – С. 392.

[5] Самоквасов, Д. Я. Там же. – С. 397.

[6] Вышинский, А. Я.. Теория судебных доказательств в советском праве / А. Я. Вышинский. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Юрид. изд-во НКЮ, 1946. – С. 56; Васьковский, Е. В. Учебник гражданского процесса / Е. В. Васьковский. – М. : Изд. Бр. Башмаковых, 1917. – С. 108.

[7] Салогубова, Е. В. Римский гражданский процесс / Е. В. Салогубова. – М. : Городец, 2002. – С. 31.

[8] Устав гражданского судопроизводства // Судебные уставы 20 ноября 1864 г . – изд. 10-е, доп. – СПб.: [б.и.], 1875. – С. 102, 411, 437, 711 и др.

[9] Васьковский, Е. В. Учебник гражданского процесса / Е. В. Васьковский. – М. : Изд. Бр. Башмаковых, 1917. – С. 95.

[10] Якупов, Р.Х. Уголовный процесс : учеб. для вузов / под ред. В.Н. Галузо. – 2-е изд., испр. – М. : Зерцало, 1999. – С. 131.

[11] История отечественного государства и права. Ч. 2. : учебник / под ред. О. И. Чистякова. – М. : Изд. Бек, 1999. – С. 78.

[12] Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. – М., 1918. – № 53. – С. 597.

[13] Якупов, Р.Х. Уголовный процесс : учеб. для вузов / под ред. В.Н. Галузо. – 2-е изд., испр. – М. : Зерцало, 1999. – С. 131.

[14] История отечественного государства и права. Ч. 2. : учебник / под ред. О. И. Чистякова. – М. : Изд. Бек, 1999. – С. 131.

[15] Там же. – С. 26.

[16] Новицкий, В. А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения : монография / В. А. Новицкий. – Ставрополь : Изд-во СГУ, 2002. – С. 25.

См.: Дипломная работа Доказывание как основа процессуальной деятельности.

Участие адвоката в оценке доказательств: миф или реальность?

Закон, как предусмотрено гл. 6–7 УПК РФ, разделяет осуществляющих уголовное преследование и защиту лиц на две процессуальные стороны. Их функции прямо противоположны: все усилия защиты направлены на опровержение предъявленного привлеченному к уголовной ответственности лицу обвинения посредством правильно выбранной позиции; оспаривание доказательств обвинения и представление доказательств невиновности и непричастности подзащитного к совершению инкриминируемых деяний, а также прочие защитительные действия. Весомая роль в этом принадлежит адвокату, от которого требуется не только определение целей и текущих задач защиты, но и проявление способностей по выработке стратегии и тактики защиты.

Деятельность адвоката-защитника в суде сложна и многогранна: он не просто противостоит предъявленному подзащитному обвинению, но отстаивает позицию подсудимого, подкрепляет ее доказательствами, а затем обобщает, анализирует весь собранный во время судебного разбирательства материал. При обсуждении позиции, анализе материалов дела и выводов защиты его цель – фактически представить суду готовые аналитические сведения о невиновности подсудимого, которые в случае согласия с ними суда могут быть положены в основу оправдательного приговора.

Участвуя в производстве по уголовному делу, адвокат не может обойтись без оценки собранных стороной обвинения доказательств.

В силу ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. В то же время ст. 17 Кодекса определены субъекты, наделенные правом свободной оценки доказательств: судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель.

Как видим, адвокат как участник уголовного судопроизводства со стороны защиты в качестве субъекта оценки доказательств не назван. Зная об этом, многие судьи, игнорируя позицию защиты по оценке представленных обвинением доказательств, в приговорах приводят выводы следующего содержания: «Оценка исследованным доказательствам дана судом в приговоре в соответствии с требованиями ст. 17, 87, 88 УПК РФ. Оценка адвокатом представленных стороной обвинения доказательств не свидетельствует о необъективности выводов суда. Доводы адвоката, относящиеся к оценке доказательств обвинения, не могут быть приняты судом во внимание по той причине, что эти доводы относятся к переоценке адвокатом доказательств обвинения, что не является основанием для признания доказательств обвинения неотносимыми, недопустимыми и недостоверными, а в целом недостаточными для разрешения уголовного дела по существу»

В судебных решениях можно наблюдать и такие выводы судей, которые наглядно демонстрируют непринятие изложенной защитой оценки доказательств обвинения: «Изложенная защитой оценка доказательств обвинения по смыслу сводится к переоценке представленных обвинением доказательств, которые оценены судом в приговоре по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это и предусмотрено
ст. 17УПК РФ. То обстоятельство, что оценка доказательств обвинения, данная прокурором в судебных прениях, не совпадает с оценкой доказательств, данной стороной защиты, не свидетельствует о нарушении прокурором требований уголовно-процессуального закона и не является основанием для того, чтобы оценка доказательств, данная прокурором, была бы подвергнута сомнению судом
».

Таким образом, адвокат, будучи профессиональным защитником подсудимого, в то же время лишен законодательных полномочий влияния на процесс как доказывания, так и использования судом доказательств обвинения, поскольку таким правом в судебном процессе наделены исключительно прокурор и судья.

Вот где кроется причина того, что судьи, вынося обвинительные приговоры, оставляют без внимания доводы защиты, содержащие критику доказательств обвинения, а защитника в судебном процессе воспринимают в качестве средства формального обеспечения подсудимого правом на защиту! Именно закон, определяя монополию оценки доказательств для прокурора и судьи, не препятствует вынесению обвинительного приговора, поскольку прокурор представляет суду доказательства обвинения, и он же дает им соответствующую оценку в плане относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела, не встречая согласно установленной законом процедуре оценки доказательств от стороны защиты обязательных оценок и обоснований обратного.

Замечу, что хотя сторона защиты в судебных прениях все же представляет суду собственные анализ и оценку доказательств обвинения (в чем, как правило, судьи ей не препятствуют), это не является законодательно предусмотренной процедурой, в связи с чем анализ и оценка адвокатом доказательств легко игнорируются судебной властью по той простой причине, что аргументы защиты, высказанные не в пользу доказательств обвинения, конкурируют с правовой оценкой прокурора, а такая конкуренция не разрешена законом.

Следовательно, судья не может являться арбитром выбора позиции защиты или обвинения, поскольку законодательством предусмотрено право оценки доказательств только для стороны обвинения. В связи с этим судья примет во внимание законодательно установленное право одной из сторон на оценку доказательств и проигнорирует приведенную другой стороной оценку доказательств, поскольку она такого права законодательно лишена.

Вообще, надо отметить, что в российском правосудии складывается парадоксальная ситуация. Законодатель в ст. 15, 244 УПК предусмотрел, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, но фактически придал названным нормам закона декларативный характер применительно к стороне защиты. Реальное обеспечение реализации права на доказывание и оценку доказательств для стороны защиты не предусмотрено – такие права на законодательном уровне получила только сторона обвинения в лице прокурора, к которому и прислушиваются судьи, создавая тем самым «обвинительный уклон».

Полагаю, что такое положение дел будет длиться до тех пор, пока на законодательном уровне не будет обеспечено право адвоката на оценку доказательств по уголовному делу.

В настоящее время сторона защиты в лице адвоката при опровержении предъявленного подзащитному обвинения вынуждена придумывать возможности, позволяющие уличить сторону обвинения в представлении суду некачественных доказательств и повлиять на их оценку судом в целях непринятия при доказывании фактических обстоятельств дела.

Например, утверждая, что выводы прокурора о причастности подсудимого к совершению преступления и его виновности не подтверждаются рассмотренными в судебном заседании доказательствами, защита должна провести сравнительное исследование выводов прокурора по фактическим обстоятельствам дела и доказательств, обозначенных им в качестве подтверждающих эти выводы, а затем сопоставить между собой эти данные. Если они не совпадают, доводы защиты о том, что выводы прокурора не подтверждены рассмотренными в судебном заседании доказательствами, будут очевидны.

Между тем суд не вправе ссылаться в приговоре на представленные защитой самостоятельный анализ доказательств и их оценку так, как это делается при изложении в приговоре позиции прокурора, поскольку сторона защиты не определена законом в качестве субъекта уголовно-процессуальной оценки доказательств. Суд может согласиться с позицией защиты, но в приговоре должен «выдать» ее за свою. Только в таком случае обоснование представленных защитой анализа и оценки доказательств обвинения будет иметь законодательно установленную форму изложения доводов суда в приговоре.

Приговор суда первой инстанции выносится на основе исследованных доказательств, которым в обязательном порядке должна быть дана оценка. Если приговор обвинительный, оценка, как правило, лаконична и выражается одним предложением: «Проанализировав и оценив представленные стороной обвинения доказательства в порядке ст. 17, 87–88 УПК РФ, суд пришел к выводу, что исследованные доказательства являются относимыми, допустимыми и достоверными, в совокупности достаточными для разрешения уголовного дела по существу, они полностью подтверждают виновность подсудимого в совершении преступления»

Оценка доказательств – не только право, но и обязанность суда при вынесении приговора, она не может быть формальной. Однако установленные ст. 17 УПК правила свободной оценки доказательств не означают, что суд свободен в выводах относительно доказанности виновности и причастности подсудимого к преступлению, что позволяло бы прибегать в приговоре к формальной оценке совокупности представленных стороной обвинения доказательств, сродни приведенной. Суд в приговоре обязан провести всесторонний анализ исследованных доказательств и дать им не формальную, а комплексную оценку, с описанием взятого из каждого доказательства важного элемента, подтверждающего виновность и причастность подсудимого к преступлению. Если подобного в приговоре нет, он не может быть признан правосудным.

Над оценкой доказательств в приговоре должен быть установлен контроль. Полномочиями проводить соответствующую проверку обвинительного приговора, а также переоценку изложенных в нем доказательств, на мой взгляд, в первую очередь должна быть наделена законодательно сторона защиты.

Между тем следует заметить, что в уголовно-процессуальном законе отсутствует понятие «переоценка защитой доказательств», термин «переоценка» ни в одной из его норм вообще не употребляется. В то же время судебная практика свидетельствует, что без переоценки представленных обвинением доказательств суд не имеет возможности вынести по делу оправдательный приговор.

Оценка доказательств – это всегда субъективное мнение, отражающее определенные качества отдельно взятого доказательства либо группы доказательств в целом. Прокурор, представляя суду доказательства, подтверждающие, по его мнению, причастность подсудимого к преступлению и его виновность, сам же и оценивает таковые во время судебного разбирательства на предмет их относимости, допустимости и достоверности. Оценка тех же самых доказательств адвокатом, не совпадающая с позицией прокурора, представляет собой новую оценку доказательств и по смыслу означает их переоценку. В этом случае, если сторона защиты не соглашается с представленными обвинением доказательствами, переоценке будут подлежать не только сами доказательства, но и фактические обстоятельства дела, которые были выстроены обвинением на основе собранных и представленных суду доказательств.

Таким образом, анализ, оценка и переоценка доказательств обвинения, приведенные защитой, должны тесно переплетаться и быть связаны с оспариванием самих фактических обстоятельств дела, поскольку без оценки и переоценки юридических фактов невозможно прийти к заключению, что выводы, изложенные в предъявленном подсудимому обвинении, не подтверждаются рассмотренными судом доказательствами.

Анализ содержания каждого доказательства позволяет суду понять, достоверны сведения из этого доказательства либо сомнительны, конкретны или абстрактны, свидетельствуют ли они о полноте или неполноте информации об изучаемом обстоятельстве, обладают ли логической связанностью. Исследование доказательств посредством логического анализа как раз и направлено на проверку судом правильности фактических данных и их соответствия реальным событиям. Проверка должна осуществляться путем не только анализа доказательств, но и использования синтеза, т.е. сопоставления проверяемого доказательства с другими, без этого ни обвинение, ни защита, ни суд обойтись не могут. Требование о сопоставлении проверяемого доказательства с другими прямо закреплено в ст. 87 УПК и составляет элемент процесса доказывания по уголовному делу.

С одной стороны, процесс доказывания невозможен без оценки доказательств, являющейся одним из обязательных его элементов, и проверки таковых путем сопоставления их с другими имеющимися в деле доказательствами, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое, с другой – адвокат согласно законодательно установленным нормам не провомочен не только оценивать, но и проверять доказательства. Это лишает его какой-либо возможности участвовать в судебном процессе наравне с прокурором и оспаривать предъявленное подсудимому обвинение.

Оценка доказательств – это мыслительная деятельность, состоящая в анализе и синтезе содержания и формы доказательства и завершающаяся выводом, как предусмотрено ч. 1 ст. 88 УПК. Таким образом, очевидна необходимость применения анализа, синтеза и оценки доказательств для вынесения приговора. Только в синергии этих трех составляющих процесса доказывания приговор будет отвечать задачам и целям правосудия и свидетельствовать о его обоснованности и мотивированности.

Деятельность по проверке доказательств, осуществляемая посредством их анализа и синтеза, завершающаяся оценкой всей совокупности доказательств, должна подводить суд к итоговым выводам и ответам на поставленные в ст. 299 и 302 УПК вопросы. Именно оценка всей совокупности доказательств является наиболее ответственным моментом в деятельности суда при вынесении приговора.

Понятие и элементы процесса доказывания

Понятие доказывания и его элементы (этапы).В соответствии со ст. 85 УПК под доказыванием

понимается собирание, проверка и оценка доказательств в целях установления обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК. Законодательная формулировка процесса доказывания свидетельствует о том, что уголовно-процессуальное доказывание представляет собой специфическую форму познания обстоятельств совершенного преступления, имеющих значение для уголовного дела. Особенности такого познания в процессе доказывания состоят в следующем:

1) исследованию подлежат сведения, имевшие место в прошлом, которые отобразились в различных носителях информации (идеальных и материальных). Поэтому субъект доказывания (следователь, судья и др.) не в состоянии непосредственно воспринимать главное в исследуемом событии – само событие преступления и обстоятельства его совершения. В силу этого даже непосредственное восприятие следователем обстановки места совершения преступления и его следов (например, при осмотре места происшествия) носит опосредованный характер по отношению к происшедшему событию;

2) доказывание производится только предусмотренными законом субъектами – участниками уголовного процесса, наделенными такими полномочиями. Как справедливо отмечает В. Л. Будников, «… обязанность доказывания может включаться в правовой статус лишь тех участников уголовного процесса, которые наделены нормативной возможностью самостоятельно формировать (собирать), проверять и оценивать доказательства»[17]. Так, согласно принципу публичности, бремя доказывания возлагается на лиц, осуществляющих уголовное преследование (прокурора, следователя, орган дознания, дознавателя). По делам частного и частно-публичного обвинения, в соответствии с принципом диспозитивности, аналогичная функция предоставляется потерпевшему и его законному представителю.

В соответствии с конституционными и уголовно-процессуальными положениями, а также профессиональной обязанностью активная роль в применении предусмотренных законом средств защиты возлагается и на защитника – адвоката, который, в соответствии с ч. 7 ст. 49 УПК, не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

Суд, как представитель публичной власти, при осуществлении правосудия по уголовным делам и выполнении других процессуальных функций является одним из основных субъектов доказывания, которому в принятии окончательного решения по уголовному делу принадлежит решающая роль.

3) уголовно-процессуальное доказывание порождает соответствующие правоотношения между его участниками;

4) процесс доказывания протекает в строгом соответствии с нормативными предписаниями уголовно-процессуального законодательства;

5) доказывание представляет собой определенную систему и состоит из нескольких взаимосвязанных и относительно самостоятельных этапов (элементов) – собирания, проверки, оценки и использования доказательств;

6) в ходе доказывания подлежат установлению не только обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК как указано в определении, но также иные, на которые указывает закон, и которые вызываются обстоятельствами уголовного дела (ч. 1 ст. 74, ст. ст. 421 и 434 УПК).

С учетом изложенного представляется, что законодательная формулировка понятия доказывания нуждается в соответствующей корректировке в целях уяснения его сущности.

Таким образом, уголовно-процессуальное доказывание – это предусмотренная законом деятельность управомоченных субъектов уголовного процесса по собиранию, проверке и оценке доказательств в целях установления юридически значимых обстоятельств совершенного преступления (предмета доказывания), а также их использованию для принятия процессуальных решений в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу.

Изложенное позволяет заключить, что элементами процесса доказывания являются:

1) собирание доказательств;

2) проверка доказательств;

3) оценка доказательств;

4) использование доказательств.

Субъекты доказывания.Уголовно-процессуальное законодательство при обозначении полномочий участников уголовного судопроизводства по собиранию, проверке и оценке доказательств не применяет термин «субъекты доказывания». Однако в теории уголовного процесса его участники, наделенные такими полномочиями, традиционно называются субъектами доказывания. В то же время среди процессуалистов не существует единства взглядов по поводу понятия субъектов доказывания, их классификации, процессуальных правомочий, особенностей удостоверения юридически значимых обстоятельств уголовного дела и т. д.

Между тем в практике предварительного расследования и судебного разбирательства указанные проблемы вызывают значительные сложности, которые нередко способствуют неправильному применению норм УПК РФ и иного законодательства в конкретных ситуациях, что приводит к принятию незаконных и необоснованных процессуальных решений, производству процессуальных действий и нарушению прав, свобод и законных интересов лиц, вовлеченных в соответствующие правоотношения.

При установлении понятия субъектов доказывания в качестве отправной точки сошлемся на позицию авторов фундаментального исследования теории доказательств в уголовном процессе, согласно которой субъекты процессуальных прав и обязанностей могут играть в доказывании вспомогательную или эпизодическую роль, не обладая при этом собственным процессуальным интересом[18]. Приведенный тезис означает, что в основе определения понятия субъектов доказывания лежат процессуальные полномочия различных участников уголовного процесса в этой сфере судопроизводства.

Не вдаваясь в подробную дискуссию по данному предмету, отметим, что многие авторы рассматривают вопрос о субъектах доказывания в зависимости от степени их участия в собирании, проверке и оценке доказательств.

На сегодняшний день уголовно-процессуальный закон нормативно закрепляет основные функции участников уголовного процесса – обвинение, защиту

и
разрешение уголовного дела
(ч. 2 ст. 15 УПК). Одновременно данная норма запрещает возлагать эти функции на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. Однако это вовсе не означает, что в пределах указанных функций конкретные направления деятельности участников уголовного процесса могут быть детализированы в соответствии с их задачами (назначением) и разделены на основные и обеспечивающие[19].

Применительно к функции доказывания ч. 1 ст. 86 УПК закрепляет, что собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором

и
судом
путем производства
следственных
и иных
процессуальных действий
, предусмотренных законом.

Эта же статья закона предоставляет полномочия другим участникам уголовного процесса участвовать в собирании доказательств. Так, согласно ч. 2 ст. 86 УПК, подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

Более широкие полномочия предоставляет ч. 3 ст. 86 УПК защитнику, согласно которой он вправе собирать доказательства путем: 1) получения предметов, документов и иных сведений; 2) опроса лиц с их согласия; 3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

В этой связи возникает ряд вопросов. Например, означает ли это равенство полномочий указанных участников уголовного процесса с должностными лицами государственных органов в доказывании? Можно ли считать собиранием доказательств действия указанных в ч. ч. 2 и 3 ст. 86 УПК лиц, а полученные при этом результаты – доказательствами? Очевидно, что ни на один из этих вопросов невозможно дать положительного ответа.

Рассмотрим данное положение на примере полномочий, предоставленных ч. 3 ст. 86 УПК защитнику. По этому поводу вполне обоснованно С. А. Шейфер о[20].

Таким образом, с учетом рассмотренных мнений различных авторов относительно понятия субъекта доказывания на основе их классификации, а также анализа норм УПК РФ, наделяющих участников уголовного процесса полномочиями доказывания, можно сделать вывод о том, что под субъектами доказыванияследует понимать предусмотренных законом участников уголовного процесса, которые в пределах своих полномочий: а) осуществляют собирание, проверку и оценку доказательств, используют их для принятия соответствующих процессуальных решений; б) отстаивают свои права и законные интересы, а также права и законные интересы представляемых лиц и организаций; в) оказывают содействие суду и сторонам в доказывании при производстве по уголовному делу.

Из данного определения вытекает, что основными субъектами доказывания

являются исключительно должностные лица государственных органов, уполномоченные УПК РФ возбуждать уголовные дела, осуществлять предварительное расследование и разрешать их по существу. Именно поэтому ч. 1 ст. 86 УПК закрепляет, что собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства
дознавателем, следователем, прокурором
и
судом
путем производства
следственных
и иных
процессуальных действий
, предусмотренных законом. Указанная норма наделяет полномочиями по собиранию доказательств исключительно должностных лиц государственных органов с использованием процессуальных средств и способов, в том числе и с применением мер принуждения. Они же проверяют и оценивают собранные доказательства в соответствии с УПК РФ, признают их недопустимыми в случаях, предусмотренных законом, а также принимают соответствующие процессуальные решения по уголовному делу на их основе (ст. ст. 17, 75, 86-90, 171, 215 УПК и др.). Указанные положения означают, что с учетом принципа публичности бремя (обязанность) доказывания лежит именно на указанных и других должностных лицах государственных органов в целях выполнения частных задач и назначения уголовного судопроизводства.

К числу субъектов доказывания, которые отстаивают свои права и законные интересы, а также права и законные интересы представляемых лиц и организаций

путем заявления ходатайств (в том числе и о производстве следственных действий), представления письменных и иных документов, предметов, а также участия в их исследовании следует отнести:

а) потерпевшего и его законного представителя, которые, исходя из принципа диспозитивности, осуществляют уголовное преследование по уголовным делам частного и частно-публичного обвинения (за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК);

б) подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их законных представителей;

в) защитника подозреваемого, обвиняемого (подсудимого), адвоката – представляющего интересы участников уголовного процесса по договору.

К субъектам доказывания, содействующим суду и сторонам в доказывании

при производстве по уголовному делу, относятся те участники уголовного процесса, которые в него вовлекаются в соответствии с нормативными предписаниями закона и (или) решением органа предварительного расследования, прокурора, суда, либо по ходатайству лиц, имеющих уголовно-правовой или гражданско-правовой интерес в разрешении (исходе) уголовного дела. К ним относятся эксперт и специалист, педагог и психолог, свидетель, переводчик, понятые и иные участники следственных действий, которые, в свою очередь, также могут быть классифицированы по степени их участия в доказывании.

Характеристика отдельных элементов процесса доказывания.Первым из элементов (этапов) процесса доказывания является собирание (формирование) доказательств. Собирание (формирование) доказательств – это принятие решений и совершение субъектами доказывания в пределах своих полномочий процессуальных действий, направленных на обнаружение и закрепление доказательств в установленном законом порядке.

Собирание доказательств предполагает обнаружение (получение)

сведений, имеющих значение для уголовного дела, и их закрепление средствами и способами, предусмотренными законом
(процессуальное закрепление).
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. традиционно содержит специальную статью, предусматривающую собирание доказательств. В этой статье закреплены общие нормы, содержащие основные средства и способы собирания доказательств, и процессуальные полномочия отдельных субъектов доказывания.

В соответствии с ч. 1 ст. 86 УПК в ходе уголовного судопроизводства собирание доказательств осуществляется дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных

и
иных процессуальных действий
, предусмотренных УПК РФ. Отсюда вытекает, что основными средствами собирания доказательств являются следственные и иные процессуальные действия, предусмотренные УПК РФ, поскольку закон в соответствующих главах детально регламентирует наименование и процессуальный порядок производства именно следственных действий[21].

Рассматриваемая статья УПК РФ другим участникам уголовного процесса также предоставляет полномочия по собиранию доказательств. Так, согласно ч. 2 ст. 86 УПК, подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы

для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

Часть 3 данной статьи УПК предоставляет защитнику право собирать доказательства путем:

— получения предметов, документов и иных сведений;

— опроса лиц с их согласия;

— истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны представлять запрашиваемые документы или их копии.

Однако, несмотря на наличие в УПК РФ специальной статьи о собирании доказательств, анализ других положений закона свидетельствует о том, что в ст. 86 УПК излагаются не все субъекты, средства и способы собирания доказательств. Так, во-первых,

государственные органы и должностные лица в случаях, когда не требуется производства следственных и других процессуальных действий, вправе истребовать от учреждений, организаций, должностных лиц и граждан предметы и документы, с помощью которых устанавливаются необходимые по уголовному делу обстоятельства, как это было прежде предусмотрено в ч. 1 ст. 70 УПК РСФСР. В настоящее время данные полномочия должностных лиц органов уголовного судопроизводства вытекают из ч. 4 ст. 21 УПК, а также из законодательных и иных нормативных правовых актов, регламентирующих их правовое положение (см, например, ст.ст. 12 и 13 ФЗ «О полиции»);
во-вторых,
согласно ч. 1 ст. 144 УПК, при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа, кроме производства некоторых следственных действий до возбуждения уголовного дела, вправе получать объяснения, истребовать документы и предметы, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий;
в-третьих,
в соответствии со ст. 455 УПК, доказательства, полученные на территории иностранного государства в порядке оказания правовой помощи, пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории России в полном соответствии с требованиями УПК РФ.

Полученные следственными и судебными органами либо представленные иными лицами сведения должны быть процессуально оформлены (закреплены) в протоколах соответствующих следственных действий (основной способ закрепления), а при необходимости – также и с помощью научно-технических средств (дополнительный способ фиксации) в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства (ст. ст. 166, 167, 170 УПК и др.).

Проверка доказательств заключается в выяснении правильности сведений, содержащихся в источниках информации, и их процессуальных свойств.

По своему содержанию она имеет элементы оценочного характера. Вместе с тем на данном этапе доказывания еще не делается окончательных выводов по поводу всех свойств собранных доказательств, которые присущи этапу оценки доказательств.

В соответствии со ст. 87 УПК проверка доказательств включает следующие действия:

— анализ полученных сведений относительно их процессуальных свойств, сопоставление фактов, которые сообщает источник, выявление наличия между ними противоречий;

— сопоставление проверяемых сведений с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, в целях выявления наличия противоречий между ранее собранными и новыми доказательствами;

— принятие мер к разъяснению таких противоречий, например, путем поиска дополнительных доказательств, которые могут подтвердить или опровергнуть доказательства, имеющиеся в уголовном деле.

Оценка доказательств – логическая деятельность, имеющая целью определение относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства и достаточности их совокупности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

Положения, на которых основывается оценка доказательств, сформулированы в ст. ст. 17 и 88 УПК. Принципиальное положение оценки доказательств по внутреннему убеждению лиц, ведущих процесс, а также присяжных заседателей, состоит в том, что закон, как правило, не предписывает им, какими доказательствами должны быть установлены те или иные обстоятельства, не указывает преимущественного значения отдельных видов доказательств, не называет количественных показателей достаточности доказательств для принятия того или иного решения по делу.

В то же время оценка доказательств не должна быть произвольной: в ее основе должно лежать всестороннее, полное и объективное рассмотрение всех обстоятельств уголовного дела в их совокупности.

При оценке доказательств следует руководствоваться законом, регулирующая роль которого применительно к доказыванию состоит в определении обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу; уяснении понятий допустимости и относимости доказательств, их достоверности и достаточности для принятия решений по уголовному делу; соблюдении порядка их собирания и выполнении требования проверки, установления положения об оценке доказательств по внутреннему убеждению.

Руководство лица, осуществляющего оценку доказательств, совестью обеспечивает при их оценке соблюдение норм морали и нравственности; уяснение смысла и значения правил доказывания; позволяет предупредить попытки противопоставить требования законности и целесообразности, а также помогает применить закон в соответствии с его истинным смыслом.

Критерием истинности суждений при оценке доказательств выступает практика как в форме непосредственной проверки выводов расследования и судебного рассмотрения дела (следственного эксперимента, иных следственных действий, в ходе которых выявляются данные, подтверждающие правильность оценки доказательств), так и в опосредованной форме (применение специальных знаний экспертов для проверки доказательств, использование практического опыта, накопленного следственными и судебными органами по доказыванию, а также отдельных положений закона и соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

Использование доказательств есть закономерный результат мыслительной деятельности субъекта доказывания по оценке доказательств, состоящий в их дальнейшем применении при принятии процессуальных решений по уголовному делу.

На основе собранных, проверенных и оцененных доказательств субъектом доказывания (органом уголовного судопроизводства) могут приниматься следующие решения:

1) частные решения в рамках соответствующей стадии уголовного процесса (о признании потерпевшим, о привлечении лица в качестве обвиняемого и др.);

2) на этапе завершения одной из стадий уголовного процесса – об окончании предварительного следствия с составлением обвинительного заключения, о назначении судебного заседания и др.;

3) при разрешении уголовного дела по существу – постановление приговора, прекращение уголовного дела и др.

Таким образом, рассмотрение общих положений доказывания и доказательств в уголовном судопроизводстве позволяет сделать следующий основной вывод: доказательствами по уголовному делу могут быть только сведения, полученные, проверенные и оцененные надлежащим уголовно-процессуальным субъектом в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством. Другие сведения (информация), например, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности, могут иметь доказательственное значение только при подтверждении их одним из видов доказательств, перечисленных в ч. 2 ст. 74 УПК, с соблюдением процессуального порядка их производства.

Заключение

Методологической основой теории доказывания

, теории уголовно-процессуального познания является диалектико-материалистическая гносеология с ее теорией отражения и постулатом о принципиальной познаваемости явлений объективной реальности (действительности).

Преступление, являясь событием реального мира, оставляет следы в сознании различных лиц и на материальных объектах. Обнаружение и исследование этих следов взаимодействия обеспечивают познание фактических и иных обстоятельств совершения преступления, необходимых для правильного применения норм различных отраслей законодательства и законного, обоснованного и справедливого разрешения уголовного дела.

Доказывание

в уголовном судопроизводстве, равно как и
процесс познания
в любой сфере человеческой деятельности, направлено на достижение
объективной истины
, ибо истина не конструируется по воле и желанию людей, а определяется содержанием отражаемого объекта, что и обуславливает ее объективность.

Объективная (материальная) истина в уголовном процессе означает соответствие выводов органов предварительного расследования, прокурора, суда и некоторых других участников уголовного процесса о фактических и иных обстоятельствах совершения преступления обстоятельствам, которые существовали в действительности, являющимся фактическим основанием применения норм различного законодательства в уголовном судопроизводстве.

В соответствии с ч. 1 ст. 74 УПК доказательствами

по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном законом (УПК РФ), устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

Однако указанные в приведенной норме УПК РФ «любые сведения» будут иметь силу доказательств лишь в случае обладания ими совокупностью юридических признаков (свойств) доказательств – относимости, допустимости, достоверности,

а в совокупности
– их достаточности
для установления как отдельных обстоятельств, подлежащих доказыванию, так и всего предмета доказывания по уголовному делу.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство не приводит нормативной классификации доказательств

, кроме указания их видов в ч. 2 ст. 74 УПК. Между тем классификация доказательств в уголовном судопроизводстве имеет важное научно-теоретическое и практическое значение как для развития теории уголовно-процессуального права, так и законодательства и правоприменительной практики.

Предмет доказывания по уголовному делу

С помощью доказательств устанавливаются обстоятельства родового и индивидуального предметов доказывания по уголовному делу.
Под предметом доказывания (родовое понятие) понимается совокупность фактических обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу и имеющих правовое значение, т.е. обеспечивающих правильное применение норм различных отраслей права.

Обязанность установления предмета доказывания по конкретному уголовному делу лежит на дознавателе, следователе, прокуроре и суде.

Предмет уголовно-процессуального доказывания по каждому уголовному делу индивидуален, в связи с чем возникают проблемы

неполноты установления фактических обстоятельств совершения преступления,
отсутствия всесторонности и объективности исследования доказательств по конкретному уголовному делу, и т.д.

Родовой предмет доказывания (обстоятельства, подлежащие доказыванию) установлен законодателем в ст. 73 УПК РФ. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:

событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
характер и размер вреда, причиненного преступлением;
обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;
обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;
обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;
обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

При изучении предмета доказывания в уголовном судопроизводстве нужно иметь в виду следующие моменты:

в ст. 73 УПК РФ сформулирован предмет доказывания, который получил в теории уголовного процесса название родового, поскольку установление перечисленных в нем обстоятельств обязательно по всем уголовным делам;
в основе предмета доказывания лежат все элементы состава преступления, приспособленные для решения задач уголовного судопроизводства в трансформированном виде (например, уголовно-правовое понятие «вина» трансформировалось в уголовно-процессуальное понятие «виновность», т.е. установленную имеющимися в уголовном деле доказательствами вину обвиняемого, и т.п.).

В предмете доказывания по уголовному делу некоторые специалисты в области уголовного процесса выделяют главный факт.

Главный факт в предмете доказывания — совокупность находящихся в предмете доказывания обстоятельств, устанавливающих или опровергающих:

виновность обвиняемого;
характер и степень ответственности.

Предмет доказывания в уголовном процессе неразрывно связан с пределами доказывания.