Громкие коррупционные дела в России с 2005 года. Досье

31 декабря Адамов был экстрадирован в РФ, где его обвинили в мошенничестве и превышении полномочий. По данным следствия, в 1998-1999 годах министр и его сообщники завладели 62% акций российско-американского СП по торговле ураном GNSS и способствовали незаконному списанию $113 млн долга этого СП перед ОАО «Техснабэкспорт».

19 февраля 2008 года Замоскворецкий суд Москвы приговорил Адамова к 5,5 года тюрьмы, в апреле того же года при рассмотрении кассационной жалобы срок был заменен на условный. Ныне Адамов занимает должность научного руководителя научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники им. Н. А. Доллежаля (Москва).

Дело Алексея Кузнецова

24 июня 2010 года Следственный комитет РФ вынес постановление о привлечении бывшего министра финансов Подмосковья Алексея Кузнецова в качестве обвиняемого в мошенничестве, совершенном организованной группой в особо крупном размере, и легализации имущества, полученного незаконным путем. По данным следствия, в результате действий преступной группы, в которую входил Кузнецов, правительству Московской области, областным предприятиям ЖКХ и был причинен ущерб на сумму свыше 10 млрд рублей.

5 июля 2013 года Кузнецов был задержан по запросу российских правоохранительных органов на курорте Сан-Тропе на Лазурном берегу Франции. В декабре 2014 года Басманный суд Москвы приговорил по этому же уголовному делу бывший замминистра финансов Московской области Валерия Носова к 14 годам лишения свободы и штрафу в 1 млн рублей (9 ноября 2015 года Хамовнический суд Москвы рассмотрит новое уголовное дело в его отношении); бывшего гендиректора «Московской областной трастовой Нэс-финанс» Елену Кузнецову — к 10 и 7 годам лишения свободы соответственно.

В 2014 году апелляционный суд французского Лиона удовлетворил запрос Генпрокуратуры РФ об экстрадиции Кузнецова в Россию. В соответствии с законодательством Франции, окончательное решение по вопросу выдачи экс-министра финансов Подмосковья будет принято органами исполнительной власти государства.

Специфика причинности и детерминации

Коррупция является следствием отмечавшихся в предыдущих главах как общих процессов детерминации и причинности преступности, так и специфических. Последние преимущественно связаны с государственной или иной службой.

Существенны три стороны вопроса: 1) характеристики служебной среды; 2) характеристики служащих; 3) условия и процессы их взаимодействия, состояние социального контроля в сфере службы.

1. Если говорить о служебной среде, или условиях службы, то прежде всего следует обратить внимание на три обстоятельства, наиболее часто участвующих в продуцировании коррупции.

Во-первых, невыполнение правила о таком размере оплаты труда служащих, который позволил бы достойно жить им и их семьям. Иногда оплата бывает настолько мизерной, что как бы подразумевается, что служащий перейдет на «кормление клиентами». При этом в России периода реформ задержка выплаты многим государственным служащим зарплаты была скорее правилом, чем исключением. Это порождало ситуацию крайней нужды в семьях, и под влиянием последней у части служащих формировалась мотивация на совершение коррупционного преступления.

Ситуация обострялась в условиях резких контрастов в оплате труда служащих даже одной организации, не обусловленных вескими основаниями.

Во-вторых, имеет значение тип управления. При первом, так называемом ситуативном, управлении разного рода задачи решаются в значительной мере по усмотрению отдельных служащих. Правовое регулирование осуществляется лишь в самом общем порядке. Здесь отмечается простор для личного усмотрения и произвола. В конце концов значительное число граждан, устающих от многочисленных, заранее точно не определенных требований служащих, бывает готово откупиться от них. Порой уже само по себе предъявление многозначных и изменяющихся требований оценивается как вымогательство взятки и провоцирует ее.

При втором, нормативном, управлении речь преимущественно идет о применении в определенных типах ситуаций подробно их регламентирующих правовых норм, а не просто об учете норм, вводящих те или иные ограничения. В этом случае тоже существует взяточничество, но взятки даются инициативно за то, чтобы чиновник нарушил установленные правила. Вторая ситуация выглядит менее провоцирующей коррупцию.

В литературе вносятся предложения по борьбе с коррупцией иногда по принципу: «нет человека – нет преступления». И соответственно ставится вопрос о сокращении государственного аппарата, о ликвидации правового регулирования многих отношений и государственного контроля за многими сферами деятельности. Но дело не в этом, а в характеристиках служащих, размерах их содержания, порядке их деятельности, контроле за ними. Например, резкое, необоснованное сокращение лицензирования определенной деятельности может повлечь не менее тяжкие последствия, чем коррупция при ее осуществлении. Но выход можно найти в том, чтобы детально регламентировать, в какие сроки принимается решение, какие документы должны быть представлены, какими являются образцы этих документов, при каких исчерпывающе перечисленных условиях возможен отказ в лицензировании.

В-третьих, существенна социально-психологическая обстановка. Например, признание коррупции в среде государственных служащих нормальным явлением, подобно чаевым в среде швейцаров, является важным фактором формирования криминальной мотивации.

2. Что касается характеристик самих служащих, совершающих коррупционные преступления, то здесь существенна иерархия их ценностей и, в частности, готовность принести в жертву материальной выгоде закон и нормы морали, профессиональную честь. Сказываются и такие характерологические черты, как жадность, зависть. Моральная неустойчивость сказывается при инициативном подкупе.

Большое значение имеет социальная среда личности:

а) наличие в ней лиц с высоким уровнем материального благосостояния, а тем более достигнутого за счет коррупционной и иной криминальной деятельности;

б) материально обеспеченная среда в условиях развития личности и резкое снижение этой обеспеченности в дальнейшем. Например, когда молодой человек создает семью и начинает жить на свою зарплату. Его привычки к иному уровню жизни в определенных условиях могут провоцировать избрание преступного варианта решения проблемы;

в) характеристики референтной для человека среды. Если он ориентирован на стандарты жизни голливудских звезд, а получает скромную зарплату служащего, то это создает для него проблемную ситуацию. Так называемый эффект Эллочки-Людоедочки, которая пыталась конкурировать в одежде с дочерью зарубежного миллионера, можно назвать криминогенным, способным в определенных условиях привести к мздоимству и лихоимству;

г) наличие дорогостоящих привычек и интересов: неумеренного употребления спиртных напитков, увлечения азартными играми и т. п. Заслуживает внимания и такое обстоятельство: продуманный выбор учебного заведения, будущей профессии с учетом получения не основанных на законе крупных подарков, подношений. Среди некоторых студентов-медиков даже существовал термин «дорваться до тела».

3. Что касается социального контроля, то он должен носить в первую очередь упреждающий характер. Отсутствие контроля за доходами и расходами служащих, за выполнением ими служебных обязанностей, нереагирование на факты коррупции либо слабое, не основанное на законе реагирование во многих случаях являются условиями, облегчающими совершение коррупционных преступлений. А для части виновных это – составляющие причинного комплекса, порождавшие криминальную мотивацию следующего типа: «другие брали и берут взятки, не изобличались, ни в чем не нуждались – почему бы и мне не попробовать». Нередко изобличаются именно эти взяточники, ибо первые, как правило, действуют на организованной, продуманной основе.

За распространенностью коррупционной преступности стоят крупные просчеты в управлении делами государства и общества, слабая экономическая и организационная основы функционирования государственной и иной службы, распространение психологии вседозволенности и допустимости использования любых средств обеспечения личного благополучия, правовой нигилизм и правовой цинизм.

Исключительно криминогенно распространение этой психологии и основанного на ней поведения в высших эшелонах государственной власти. Нельзя не вспомнить в связи с изложенным строку Булата Окуджавы: «О, были б небеса чисты, а остальное все приложится». Этому нередко противопоставляется другое суждение: «Народ имеет то правительство, которое он заслуживает». Но представляется, что такой тезис носит больше яркий, чем справедливый характер. Ситуацию в пирамиде государственной службы очень сильно определяет ее вершина.

Невиданное ранее распространение коррупции в России периода реформ происходило под влиянием двух основных и взаимосвязанных обстоятельств. Во-первых, как уже отмечалось, в условиях обвального перехода к рынку люди оказались предоставленными сами себе, и чиновники стали использовать любые средства для того, чтобы обеспечить себе материальное благополучие и «достойное» место в будущем. Мерой всего стал рубль, а точнее доллар. Во-вторых, коррупция стала в 1991–1993 годах (менее выражение в дальнейшем) одним из основных средств переустройства общества. В главах 7–8 приводились данные о том, что власть выкупалась у номенклатуры, обменивалась на собственность. Органы государственной власти субъектов Федерации подкупали федеральные органы на местах, дополнительно финансируя, например, суды и другие федеральные органы, руководители государственных органов – выборочно своих служащих, разрешая их участие в коммерческих структурах или закрывая глаза на это, предоставляя им не предусмотренные законодательством привилегии и льготы. Сами разрешали, предоставляли, сами же могли отменить.

Чиновник, таким образом, начинает служить не государству, а непосредственному руководителю, становится покорным участником «команды» данного руководителя.

Формирование новых экономических отношений и нового слоя собственников как социальной опоры реформ осуществлялось в ускоренном темпе при сознательном допущении легализации криминальных и иных теневых капиталов. В результате положение дел стало таким, что, по оценке бывшего помощника Президента РФ А. Лившица, усиление борьбы с коррупцией способно «привести к потере равновесия в экономике», а потому он «против резких движений в вопросах борьбы с коррупцией».

Законодательство о борьбе с коррупцией существенно не менялось, не учитывались новые ее формы.

Коррупция наряду с экономической преступностью становилась все более мощным средством перераспределения собственности и капиталов, в том числе криминальных.

Таким образом, с одной стороны, создавался все более широкий и внушительный слой граждан, заинтересованных в сохранении основанных на коррупции отношений, с другой – все большая часть граждан испытывала на себе пагубные последствия коррупции.

Недовольство населения приглушалось эпизодическими громкими разоблачениями со стороны средств массовой информации каких-то лиц, групп и постоянной критикой судов, правоохранительных органов, спецслужб. Эти разоблачения, как правило, не имели правовых последствий, а указанная критика еще больше подрывала доверие населения к правоохранительным органам, усиливала нежелание сотрудничать с ними.

Результативность борьбы с коррупцией снижалась. Число осужденных за взяточничество (ст. 173–174 УК РСФСР) за 10 лет сократилось в несколько раз. В 1986 году осуждено 3454 человека, в 1990 – 649, в 1993 – 843, в 1994 – 1114, в 1995 – 1072. За иные должностные преступления были осуждены в 1994 году 1137 человек, в 1995 – 1072.

Во всей России в 1995 году осуждено за взяточничество к лишению свободы 397 лиц, в 1994 году – 380. К лишению свободы приговаривались лишь около одной трети осужденных взяточников. Каждому четвертому осужденному предоставлялась отсрочка исполнения приговора.

Указанные данные сами по себе еще не свидетельствовали о либеральной судебной практике, ибо, судя по материалам уголовных дел, осуждались случайные взяточники невысокого ранга, а не лица, коррумпированные с использованием изощренных форм, на систематической или постоянной основе, имеющие солидных покровителей.

В 1995 году было выявлено всего 1364 лица, получивших взятку (ст. 173 УК РСФСР), и только 255 лиц, которые это сделали при квалифицирующих обстоятельствах, или занимали ответственное должностное положение, или вымогали взятку, или получили взятку в крупном размере.

В детерминационном комплексе коррупционной преступности значима роль отсутствия энергичной законотворческой и правоохранительной деятельности. В 1993–1995 годах федеральные законы о борьбе с коррупцией, организованной преступностью неоднократно принимались, но так и не вступили в действие.

Во-первых, борьба с коррупцией громогласно сводилась только к карательной стороне, а на деле это оборачивалось некоторой активизацией выявления и наказания лишь тех лиц, которые брали взятки вне соучастия с должностными лицами высокого ранга, крупными предпринимателями, организованными преступными формированиями с широкими коррумпированными связями ( за их счет в 1993–1995 годах несколько возросло число осужденных взяточников). При этом, что особенно недопустимо, правоохранительные органы ориентировались многими субъектами (включая средства массовой информации) на «решительные меры», не всегда основанные на законе. Игнорирование закона и не основанное на нем ограничение прав граждан компрометирует борьбу с коррупцией. Такой результат тоже просчитывается как желаемый определенным кругом лиц.

Во-вторых, оказывалось мощное противодействие принятию нового законодательства о борьбе с коррупцией, учитывающего рыночные реалии и зарубежный опыт, в том числе предусматривающего ответственность за новые формы коррупционного поведения.

В-третьих, не принималось действенных мер по рекон-струированию экономических, управленческих, иных отношений на правовой основе. Существуют целые сферы легальной деятельности, которые не могут успешно осуществляться на практике.без коррумпированных связей.

Коррупция в органах государственной власти развивалась в условиях официального крайне низкого размера содержания служащих, нерегулярной его выплаты, неясной правовой основы предоставления дополнительных льгот служащим, фактического участия государственных структур и их сотрудников в частной предпринимательской деятельности не вытекающей из задач и правового статуса соответствующего государственного органа.

Дело о «подпольных» казино

11 февраля 2011 года в Московской обл. был задержан Иван Назаров — владелец сети нелегальных казино, которые действовали в 15 подмосковных городах. По версии следствия, к бизнесу, приносившему от $5 млн до $100 млн в месяц, были причастны высокопоставленные сотрудники прокуратуры и МВД.

В результате расследования своей должности лишился прокурор Московской области Александр Мохов. Его первый заместитель Александр Игнатенко — главный обвиняемый по делу — скрылся за границей. 1 января 2012 года он был арестован в Польше и экстрадирован в РФ, где находился в следственном изоляторе «Лефортово», а 1 июля 2013 года был освобожден под подписку о невыезде. Следствие по делу продолжается.

В январе 2014 года Басманный суд признал незаконным арест бывших сотрудников МВД Фарита Темиргалиева и Михаила Куликова, которые обвинялись в получении взяток на $225 тыс. США в деле о «крышевании» казино.

Дело «Росагролизинга»

В 2011-2013 годах МВД возбудило три уголовных дела о хищениях бюджетных средств в ОАО «Росагролизинг», которые произошли в 2007-2009 годах. Были арестованы бывший замминистра сельского хозяйства РФ Алексей Бажанов, гендиректор ООО «Межрегионторг» Сергей Бурдовский, гендиректор ООО «Липецкагротехсервис» Игорь Коняхин, бывшие руководители ЗАО «Маслопродукт-био» Роман Малов и Сергей Дуденков.

Общий ущерб от их преступной деятельности следствие оценило в 39 млрд рублей. В розыск по делу о хищении 600 млн рублей объявлен бывший руководитель департамента Минсельхоза Олег Донских. Экс-глава Минсельхоза Елена Скрынник (возглавляла «Росагролизинг» в 2001-2009 годах) была допрошена как свидетель и впоследствии уехала из России. В октябре 2015 года стало известно, что еще весной 2013 года управление федерального прокурора (УФП) Швейцарии инициировало уголовную процедуру против Скрынник и ряда других лиц по подозрению в отмывании денег; в этом контексте УФП наложило арест на банковские счета, принадлежавшие бывшему министру сельского хозяйства. 28 октября 2015 года российские СМИ сообщили об аресте швейцарских счетов Скрынник на сумму в 60 млн франков (около $61 млн).

29 октября секретарь Генсовета политической партии «Единая Россия» Сергей Неверов сообщил, что Скрынник была исключена из рядов партии за действия, дискредитирующие эту политическую организацию, а также «за утрату связи с партией». 2 ноября глава Администрации президента РФ Сергей Иванов заявил, что к Елене Скрынник у прокуратуры Швейцарии претензий нет, а все «существенные претензии» относятся к ее бывшему заместителю. Сама Скрынник в эфире «Русской службы новостей» заявила, что информация об аресте ее счетов в Швейцарии не соответствует действительности, подчеркнув, что у нее «даже денег таких нет».

Дело «Оборонсервиса»

25 октября 2012 года СК возбудил ряд уголовных дел по фактам мошенничества при сделках с землей, недвижимостью и акциями, принадлежавшими ОАО «Оборонсервис» — коммерческой организации, подконтрольной Министерству обороны. Главным фигурантом проходила глава департамента имущественных отношений министерства Евгения Васильева. Министр обороны РФ Анатолий Сердюков был допрошен по делу как свидетель, в ноябре 2012 года президент РФ Владимир Путин отправил его в отставку.

8 мая 2015 года Пресненский суд Москвы признал Васильеву виновной в создании преступной группы для совершения мошенничества в особо крупном размере с использованием служебного положения, злоупотреблении полномочиями и легализации денежных средств, приговорив ее к 5 годам лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима. Другие члены преступной группы — Максим Закутайло, Лариса Егорина, Юрий Грехнев, Ирина Борисова, Динара Билялова — получили от 3 лет и 10 месяцев до 4 лет заключения.

Сумма ущерба по «делу «Оборонсервиса» составила свыше 646 млн рублей. Судом удовлетворены иски потерпевших организаций на общую сумму свыше 216 млн рублей (впоследствии Васильева и ее отец выплатили эти деньги). 25 августа 2015 года суд удовлетворил ходатайство защиты Васильевой о ее условно-досрочном освобождении, в тот же день она вышла на свободу.

Памятка об ответственности за коррупционные правонарушения

КОРРУПЦИОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Материал подготовлен с использованием правовых актов

по состоянию на 12 августа 2021 года

Понятие коррупционных преступлений

В современном мире коррупция затрагивает общество и экономику всех стран независимо от уровня их экономического развития. Значимость и необходимость искоренения причин и условий, ее порождающих, не вызывает сомнений. Поскольку коррупция является одной из основных угроз государственной и общественной безопасности РФ, является препятствием устойчивому развитию страны и реализации стратегических национальных приоритетов, в настоящее время реализуются Национальная стратегия противодействия коррупции и национальные планы противодействия коррупции, в обществе формируется атмосфера неприемлемости данного явления, повышается уровень ответственности за коррупционные преступления, совершенствуется правоприменительная практика в указанной области (п. п. 43, Указа Президента РФ от 31.12.2015 N 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»).

В условиях глобализации вопросы, связанные с предупреждением и искоренением коррупции, регламентируются как национальным, так и международным правом: Конвенцией Организации Объединенных Наций против коррупции (принята Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 31.10.2003); Конвенцией, принятой на основании статьи K.3 (2) «c» Договора о Европейском союзе, о борьбе с коррупцией, к которой причастны служащие Европейских сообществ или служащие государств — членов Европейского Союза (принята Советом Европейского союза 26.05.1997, Россия не участвует); Конвенцией о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц в международных коммерческих сделках (принята Организацией экономического сотрудничества и развития 21.11.1997); Конвенцией об уголовной ответственности за коррупцию (принята Комитетом министров Совета Европы 27.01.1999) и др. Согласно подходу к определению понятия «коррупция», отражающему позицию международного сообщества, она представляет собой деяние, за которое нормативным правовым актом установлена гражданско-правовая, дисциплинарная, административная или уголовная ответственность. То есть речь идет о таком термине, как коррупционное правонарушение. В национальном праве РФ в соответствии с Федеральным законом от 25.12.2008 N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (далее — Закон о противодействии коррупции) коррупция — это: а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; б) совершение указанных деяний от имени или в интересах юридического лица (п. 1 ст. 1). Соответственно, понятие коррупции приводится посредством перечисления виновно совершенных общественно опасных деяний, предусмотренных ст. ст. 285, 286, 201, 290, 291, 204 УК РФ, запрещенных РФ под угрозой наказания, — коррупционных преступлений. При этом в уголовном законодательстве РФ нет нормативно закрепленного понятия «коррупционное преступление».

Составы преступлений, перечисленные в Законе о противодействии коррупции, объединяют следующие признаки: умышленная форма вины; специальный субъект — физическое лицо, использующее свое должностное положение вопреки законным интересам общества и государства; связь деяния со служебным положением субъекта; корыстный мотив: корыстная заинтересованность — стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера или иная личная заинтересованность — стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»). Субъектом коррупционного преступления может выступать также лицо, заинтересованное в осуществлении определенных действий (бездействия) специальным субъектом.

Таким образом, коррупционное преступление — это общественно опасное, противоправное, виновное и наказуемое умышленное деяние должностного лица или лица, заинтересованного в осуществлении определенных действий (бездействия) должностным лицом, совершаемое исходя из корыстных мотивов, направленное на получение выгоды, имущества, услуг имущественного характера, имущественных прав или незаконного предоставления определенных преимуществ как для себя, так и для третьих лиц.

Классификация коррупционных преступлений

В связи с актуализацией проблемы коррупции, ее широким распространением во всех сферах жизнедеятельности российского общества можно говорить о последовательном изменении характеристик коррупционных преступлений. Соответственно, возникает объективная необходимость в их классификации. Указание Генпрокуратуры России N 487/11, МВД России N 1 от 12.07.2019 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности» содержит перечень коррупционных преступлений (согласно терминологии, применяемой в данном документе, — «преступлений коррупционной направленности»), а также критерии отнесения преступлений к числу коррупционных. Согласно перечню N 23 к преступлениям коррупционной направленности относятся противоправные деяния, имеющие все перечисленные ниже признаки:

1) наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, указанные в примечаниях к ст. 285 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, действующие от имени юридического лица, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, указанные в примечаниях к ст. 201 УК РФ;

2) связь деяния со служебным положением субъекта, отступление от его прямых прав и обязанностей;

3) обязательное наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц);

4) совершение преступления только с прямым умыслом. Исключением являются преступления, хотя и не отвечающие указанным требованиям, но относящиеся к коррупционным в соответствии с ратифицированными Российской Федерацией международно-правовыми актами и национальным законодательством, а также связанные с подготовкой условий для получения должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуги имущественного характера, иных имущественных прав либо незаконного предоставления такой выгоды.

Преступления коррупционной направленности подразделяются на две классификационные группы: 1) преступления, относящиеся к перечню преступлений коррупционной направленности без дополнительных условий; 2) преступления, относящиеся к перечню преступлений коррупционной направленности при наличии определенных условий.

К числу преступлений коррупционной направленности без дополнительных условий отнесены составы, регламентированные ст. ст. 141.1, 184, п. «б» ч. 3 ст. 188, ст. ст. 200.5, 201.1, 204, 204.1, 204.2, п. «а» ч. 2 ст. 226.1, п. «б» ч. 2 ст. 229.1, ст. ст. 289, 290, 291, 291.1, 291.2 УК РФ.

Для отнесения преступлений к категории коррупционной направленности при соблюдении определенных условий при квалификации в статистической карточке должны содержаться отметки:

1) о коррупционной направленности основного состава преступления: ст. ст. 174, 174.1, 175, ч. 3 ст. 210, ст. 210.1 УК РФ;

2) о коррупционной направленности основного состава преступления в соответствии с международными актами: ст. ст. 294, 295, 296, 302, 307, 309 УК РФ;

3) о совершении преступления с корыстным мотивом: п. п. «а» и «б» ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 142, ст. ст. 170, 200.4, 200.6, 201, 202, ч. 2 и 2.1 ст. 258.1, ст. ст. 285, 285.1, 285.2, 285.3, 285.4, ч. 1, и п. «в» ч. 3 ст. 286, ст. 292, ч. 3 ст. 299, ч. 2 и 4 ст. 303, ст. 305 УК РФ;

4) о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации: ч. 4 ст. 188, п. «в» ч. 3 ст. 226, ч. 3 ст. 226.1, ч. 2 ст. 228.2, п. «в» ч. 2 ст. 229, ч. 3 и 4 ст. 229.1 УК РФ;

5) о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, и с корыстным мотивом: ч. 3 и 4 ст. 183, п. «б» ч. 4 ст. 228.1, п. «б» ч. 2 ст. 228.4, ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258, ч. 3 и 3.1 ст. 258.1, п. «в» ч. 2 и ч. 3 ст. 260, ч. 1 и 3 ст. 303, ст. ст. 322.1, 322.2, 322.3 УК РФ;

6) о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, и с корыстным мотивом: п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (данный состав отнесен к преступлениям, отнесение которых к перечню зависит от времени (даты) совершения преступления. И применяется в отношении преступлений, совершенных ранее 01.01.2013. В случае когда установить время совершения преступления не представляется возможным, учитывается дата выявления преступления);

7) о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, с использованием своего служебного положения: ч. 3, , , и 7 ст. 159, ч. 3 и 4 ст. 159.1, ч. 3 и 4 ст. 159.2, ч. 3 и 4 ст. 159.3, ст. 159.4, ч. 3 и 4 ст. 159.5, ч. 3 и 4 ст. 159.6, ч. 3 и 4 ст. 160, ч. 3 и 4 ст. 229 УК РФ;

о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, с использованием своего служебного положения и с корыстным мотивом: ч. 5 ст. 228.1 УК РФ.

Отдельно выделяется категория преступлений, которые могут способствовать совершению преступлений коррупционной направленности, относящихся к перечню, при наличии в статистической карточке сведений о совершении преступления, связанного с подготовкой, в том числе мнимой, условий для получения должностным лицом, государственным служащим и муниципальным служащим, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества либо незаконного предоставления такой выгоды: ст. ст. 159, 159.1, 159.2, 159.3, 159.4, 159.5, 159.6 (за исключением случаев, приведенных в п. 3.6 Указаний Генпрокуратуры России N 487/11, МВД России N 1 от 12.07.2019), ст. ст. 169, 178, 179 УК РФ.

Если обратиться к перечню, установленному в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее — Постановление Пленума N 24), к коррупционным преступлениям отнесены ст. ст. 290, 291, 291.1, 159, 160, 204, 292, 304 УК РФ, т.е. преступления, связанные со взяточничеством и коммерческим подкупом.

В целом наметившаяся тенденция разработки перечня коррупционных преступлений соответствует принципу формальной определенности закона; единообразный подход в применении соответствующих уголовно-правовых норм будет способствовать правильной квалификации преступных деяний коррупционной направленности.

Особенности квалификации коррупционных преступлений

В соответствии с принципом справедливости, закрепленным в ст. 6 УК РФ, наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Квалификация преступления — это установление и юридическое закрепление соответствия совершенного деяния признакам состава преступления, предусмотренного конкретной уголовно-правовой нормой. Правильная, то есть соответствующая принципам уголовного права и уголовному закону, квалификация преступления обеспечивает точное и полное применение комплекса норм уголовного и уголовно-процессуального законов. В зависимости от квалификации преступления решаются уголовно-правовые вопросы о наказании, об освобождении от уголовной ответственности и наказания, условно-досрочном освобождении, расчете сроков судимости, амнистии (Идрисов Н.Т. Правила квалификации преступлений: понятие, виды, проблема правового регулирования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2009. С. 3). В п. 36 Постановления Пленума N 24 подчеркивается необходимость учета при оценке степени общественной опасности содеянного содержания мотивов и целей, значимости обязанностей, которые были нарушены лицом, совершившим коррупционное преступление с использованием своего служебного положения, продолжительности преступных действий (бездействия), характера и тяжести причиненного вреда, других фактических обстоятельств и данных о личности виновного.

Среди коррупционных преступлений наиболее распространенным и опасным является взяточничество. Вызывает трудности на практике разграничение таких составов преступления, как взяточничество и мошенничество, хотя имеется существенное различие в их объективной и субъективной стороне. Приведем пример. «В. признан виновным в том, что, являясь должностным лицом, получил лично взятку в виде денег за действия (бездействие) в пользу взяткодателя, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), в крупном размере; осужден по п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в ред. Федерального закона от 08.12.2003) с применением ст. 64 УК РФ на 4 года лишения свободы в исправительной колонии строгого режима без штрафа. На следствии В. утверждал, что покушался на завладение деньгами Х. путем мошенничества. В. работал в налоговой инспекции заместителем начальника отдела выездных проверок. Поскольку у В. было сложное материальное положение в связи с неоплаченными кредитами, он решил завладеть деньгами Х., создав у последнего мнение о необходимости передачи ему денег для предотвращения неугодных для Х. последствий. Для этого В. назвал вымышленные размеры доначисления денежных средств и соответствующую сумму для передачи ему, хотя фактически сам уменьшить сумму доначисления по результатам налоговой проверки не мог и не хотел. 05.04.2011 В. написал заявление об увольнении, передал его начальнику отдела и ушел с работы; 05.04.2011 В. встретился с Х., от которого получил деньги, после чего был задержан». Исходя из этого, Судебная коллегия Верховного Суда РФ пришла к выводу, что «при таких обстоятельствах действия В. не могут быть расценены как получение взятки, их следует расценивать как покушение на хищение чужого имущества путем обмана, совершенное с использованием своего служебного положения и в крупном размере, и, таким образом, действия В. подлежат переквалификации с п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ (в ред. Федерального закона от 07.03.2011)» (Определение Верховного Суда РФ от 28.09.2011 N 11-О11-85). Представляется, что в данном случае Судебная коллегия Верховного Суда РФ руководствовалась при разграничении составов взяточничества и мошенничества тем, что в данном случае взятка была получена за действия должностного лица, которые не могли быть совершены им ни при каких условиях. Соответственно, имел место обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество — сознательное сообщение заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 N 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).

Какими же критериями следует руководствоваться при разграничении взяточничества и мошенничества? В соответствии с п. 24 Постановления Пленума N 24 получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, ценностей за совершение действий (бездействия), которые входят в его полномочия либо которые оно могло совершить с использованием служебного положения, следует квалифицировать как получение взятки либо коммерческий подкуп вне зависимости от намерения совершить указанные действия (бездействие). В том случае, если указанное лицо получило ценности за совершение действий (бездействия), которые в действительности оно не может осуществить ввиду отсутствия служебных полномочий и невозможности использовать свое служебное положение, такие действия при наличии умысла на приобретение ценностей следует квалифицировать как мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Как мошенничество следует квалифицировать действия лица, получившего ценности якобы для передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве взятки либо предмета коммерческого подкупа, однако заведомо не намеревавшегося исполнять свое обещание и обратившего эти ценности в свою пользу. Владелец переданных ему ценностей в указанных случаях несет ответственность за покушение на дачу взятки или коммерческий подкуп.

Отдельного внимания заслуживает такой квалифицирующий признак получения взятки, как вымогательство взятки (п. «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ). Проблему квалификации представляет собой уголовно-правовая оценка данного деяния, а также отличие его от вымогательства как самостоятельного преступления против собственности (ст. 163 УК РФ). В соответствии с п. 18 Постановления Пленума N 24 под вымогательством взятки следует понимать требование должностного лица дать взятку, сопряженное с угрозой совершить действия (бездействие), которые могут причинить вред законным интересам лица, а также заведомое создание условий, при которых лицо вынуждено передать указанные предметы с целью предотвращения вредных последствий для своих правоохраняемых интересов. На практике подобные действия должностного лица нередко неправильно расценивались как мошенничество. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что для квалификации содеянного по п. «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ не имеет значения, была ли у должностного лица реальная возможность осуществить указанную угрозу, если у лица, передавшего взятку, имелись основания опасаться осуществления этой угрозы (например, следователь, зная, что уголовное дело подлежит прекращению в связи с отсутствием в деянии состава преступления, угрожает обвиняемому направить дело с обвинительным заключением прокурору, а, получив взятку, дело по предусмотренным законом основаниям прекращает).

Если имеет место ситуация, при которой должностное лицо первоначально требует передать ему деньги или иные ценности, а далее для подкрепления своих требований переходит к угрозам применения оружия, физического насилия и так далее, то действия субъекта начинаются как вымогательство взятки и трансформируются в вымогательство уже как самостоятельное преступление против собственности. Квалифицировать его действия, соответственно, следует по ст. 163 УК РФ. Если в процессе вымогательства взятки должностное лицо совершило действия (бездействие), повлекшие существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, содеянное при наличии к тому оснований должно быть дополнительно квалифицировано по ст. ст. 285, 286 или 201 УК РФ (п. 18 Постановления Пленума N 24).

Федеральным законом от 04.05.2011 N 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» (далее — Закон N 97) в РФ включена новая норма, предусматривающая ответственность за посредничество во взяточничестве. В соответствии с положениями ст. 291.1 УК РФ посредничеством во взяточничестве признается непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя либо иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере. Как отмечается в научной литературе, имеет место конкуренция уголовно-правовых норм, предусмотренных ст. ст. 291 и 291.1 УК РФ, обусловленная наличием сходных признаков. Уголовная ответственность за посредничество во взяточничестве наступает, когда размер взятки является значительным. При этом указание наименования ст. 291.1 УК РФ сопровождается ссылкой на ч. 2 ст. 291 УК РФ (Черепанова Е.В. Правовые проблемы квалификации преступлений коррупционной направленности // Журнал российского права. 2021. N 9. С. 106). До принятия Закона N 97 действия посредника во взяточничестве квалифицировались по ч. 5 ст. 33 УК РФ и ст. 290 либо ст. 291 УК РФ. Следует согласиться с мнением Г.Л. Минакова, который отмечает, что квалификация посредничества во взяточничестве как соучастия в даче либо получении взятки фактически означает применение уголовного закона по аналогии, поскольку ни одному из видов соучастия действия посредника не соответствуют (Минаков Г.Л. Проблемы квалификации посредничества во взяточничестве // Правовое государство. 2013. N 1. С. 76), и введение ст. 291.1 УК РФ, соответственно, оправданно.

Таким образом, проблемные вопросы, связанные с квалификацией коррупционных преступлений, многообразны и вызваны в основном, во-первых, неопределенностью, противоречивостью правовых норм, а также признанием в уголовном законе новых деяний общественно опасными и объявлением их уголовно наказуемыми (криминализацией); во-вторых, множеством причин и условий их совершения. Правильная квалификация коррупционного преступления имеет большое социально-правовое, криминологическое и нравственное значение.

Ответственность за совершение коррупционных преступлений

Наряду с проблемами правовой квалификации коррупционных преступлений не менее актуальным является вопрос о назначении виновному соразмерного вида наказания. РФ установлена уголовная ответственность за совершение коррупционных преступлений и, соответственно, предусмотрены следующие виды наказания: штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, обязательные работы, исправительные работы, принудительные работы, ограничение свободы, лишение свободы на определенный срок.

Большое значение имеет дифференциация уголовной ответственности, предусмотренная законодательством. Дифференциация уголовной ответственности осуществляется с помощью таких правовых средств, как установление различных санкций, конструирование специальных квалифицированных либо привилегированных составов преступления и т.д. (Рарог А.И. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: Учебник для бакалавров. М.: Проспект, 2021. С. 49). При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи (ч. 3 ст. 60 УК РФ).

Рассмотрим основные проблемы правоприменительной практики привлечения к ответственности за совершение коррупционных преступлений. Самым распространенным из них, как уже отмечалось ранее, является взяточничество. Судами не всегда правильно устанавливается ответственность за получение взятки за совершение должностным лицом входящих в его служебные полномочия действий (бездействия) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц и за совершение действий (бездействия), не входящих в его служебные полномочия, — незаконных действий. Приведем пример. «Судебная коллегия по уголовным делам Тюменского областного суда внесла изменения в приговор суда первой инстанции в связи с ошибочной квалификацией действий осужденной К. Суд дал ее действиям неверную правовую оценку, ошибочно квалифицировав деяние как получение взятки за незаконные действия. Так как взятка была получена К. за совершение действий, которые она обязана была выполнить в соответствии с возложенными на нее служебными полномочиями, действия К. переквалифицированы на получение должностным лицом взятки за действия в пользу взяткодателя, если такие действия входят в служебные полномочия должностного лица (ч. 1 ст. 290 УК РФ). В связи с переквалификацией действий К. на закон о менее тяжком преступлении наказание ей назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, , УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности осужденной, смягчающих наказание обстоятельств: в виде лишения свободы сроком на два года с лишением права заниматься преподавательской деятельностью в государственных и муниципальных образовательных учреждениях сроком на один год и шесть месяцев; в соответствии со ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком в один год и шесть месяцев» (Кассационное определение Тюменского областного суда от 28.04.2011 N 22-1089/2011).

Критерии разграничения приводятся в п. п. 3, Постановления Пленума N 24: под входящими в служебные полномочия действиями (бездействием) должностного лица следует понимать такие действия (бездействие), которые оно имеет право и (или) обязано совершить в пределах его служебной компетенции; под незаконными действиями (бездействием), за совершение которых должностное лицо получило взятку, следует понимать действия (бездействие), которые: совершены должностным лицом с использованием служебных полномочий, однако при отсутствии предусмотренных законом оснований или условий для их реализации; относятся к полномочиям другого должностного лица; совершаются должностным лицом единолично, однако могли быть осуществлены только коллегиально либо по согласованию с другим должностным лицом или органом; состоят в неисполнении служебных обязанностей; никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать. При этом не образует состав получения взятки принятие должностным лицом денег, услуг имущественного характера и т.п. за совершение действий (бездействия), хотя и связанных с исполнением его профессиональных обязанностей, но при этом не относящихся к полномочиям представителя власти, организационно-распорядительным либо административно-хозяйственным функциям (п. 7 Постановления Пленума N 24).

На практике имеют место случаи необоснованного привлечения к уголовной ответственности за получение взятки путем вымогательства, что также является проблемой. Показательным является приговор Тюменского областного суда от 22.09.2005, в соответствии с которым «Н. был признан виновным в вымогательстве взятки. Н., занимая должность оперуполномоченного отдела по борьбе с экономическими преступлениями УВД Ленинского АО г. Тюмени, принял заявление от Т. в отношении С. по факту завладения ею денежными средствами обманным путем, но не зарегистрировал его. Он решил получить вознаграждение от С. за незаконные действия, а именно — за оставление заявления Т. без регистрации и рассмотрения по существу. Он требовал у С. взятку, обещая не проводить проверку по имеющемуся у него заявлению о привлечении ее к уголовной ответственности. При этом каких-либо угроз совершения действий, которые могут причинить ущерб законным интересам взяткодателя, как этого требует закон, он С. не высказывал. Решение вопроса о возбуждении уголовного дела не входило в его служебные полномочия. Что же касается организации проверки по имеющимся у него материалам, то это входило в круг обязанностей Н., которые он не выполнил в интересах взяткодателя». Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ пришла к выводу о том, что «при таких обстоятельствах осуждение Н. по признаку вымогательства взятки подлежит исключению из приговора, а его действия следует квалифицировать как получение должностным лицом взятки за незаконные действия (бездействие), переквалифицировать его действия на ч. 2 ст. 290 УК РФ, по которой, с применением ст. 64 УК РФ, назначить ему наказание в виде двух лет шести месяцев лишения свободы» (Определение Верховного Суда РФ от 12.12.2005 N 89-о05-51). Соответственно, для привлечения должностного лица к уголовной ответственности за вымогательство взятки необходимо наличие в его действиях требования дать взятку, которое должно быть обязательно сопряжено с угрозой совершить действия (бездействие), которые могут причинить вред законным интересам лица. Если должностное лицо таких угроз не высказывает, состав вымогательства взятки отсутствует. Также вымогательство отсутствует, если должностное лицо сообщает гражданину о том, что совершит в отношении его действия, обусловленные требованиями закона или иных нормативных правовых актов.

Дача взятки должностному лицу как отдельное коррупционное преступление также может повлечь достаточно суровое наказание: санкция ст. 291 УК РФ (ч. 5) предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет. Примечание к ст. 291 УК РФ предусматривает три специальных основания освобождения взяткодателя от уголовной ответственности: 1) если он активно способствовал раскрытию и (или) расследованию преступления; 2) в отношении его имело место вымогательство взятки со стороны должностного лица; 3) взяткодатель после совершения преступления добровольно сообщил в орган, имеющий право возбудить уголовное дело, о даче взятки. Освобождение является обязательным. Подобное положение действует также в отношении посредника во взяточничестве: в соответствии с примечанием к ст. 291.1 УК РФ лицо, совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, освобождается от уголовной ответственности, если оно активно способствовало раскрытию и (или) пресечению преступления и добровольно сообщило о совершенном преступлении в орган, имеющий право возбудить уголовное дело. В целом данные нормы об освобождении от ответственности взяткодателей и посредников во взяточничестве по своей направленности являются поощрительными, стимулирующими, побуждая данных лиц на выявление взяткополучателей, на позитивное посткриминальное поведение, выражающееся в деятельном раскаянии.

Таким образом, в правоприменительной практике имеет место ряд проблем, связанных с привлечением виновных лиц к уголовной ответственности за коррупционные преступления. Представляется, что назначение более мягкого наказания вследствие ошибки может привести к неэффективности в борьбе с коррупцией, к недостижению таких целей наказания, как восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений; а наступление более строгих правовых последствий, нежели законодатель закрепил за совершение конкретного вида преступлений, в свою очередь, приведет к нарушению принципа справедливости, в соответствии с которым наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Поэтому необходим тщательный анализ всех обстоятельств каждого уголовного дела, индивидуальный подход к назначению наказания.

Дело ГЛОНАСС

В апреле 2012 года бывший глава Роскосмоса Владимир Поповкин сообщил, что в ОАО «Российские космические системы» были выявлены факты отмывания денег, выделенных на разработку системы ГЛОНАСС. В июле того же года МВД возбудило дело против «неустановленных лиц» в руководстве общества и близких к нему структур о нецелевом расходовании 565 млн рублей. В ноябре 2012 года МВД заявило о хищениях при разработке ГЛОНАСС 6,5 млрд рублей. Своего поста лишился генконструктор ГЛОНАСС Юрий Урличич.

В 2013 году были выявлены новые факты мошенничества — на 387,5 млн рублей, перечисленные фиктивным субподрядчикам (в числе подозреваемых назывался бывший глава Игорь Грушелевский), и на 107 млн рублей, похищенные при строительстве объектов ГЛОНАСС. Во втором случае сумма ущерба позднее увеличилась до 250 млн рублей, в апреле 2015 года дело было передано в суд.

Обвиняемые — бывшие замгендиректора ФГУП ЦНИИмаш Джордж Ковков, начальник отдела капитального строительства этой же организации Александр Чернов, экс-гендиректор управления №5 при Спецстрое Александр Белов, владелец Дмитрий Белицкий и гендиректор ООО «СпецМонолит» Роман Мартыненко.

Дело «Курортов Северного Кавказа»

Весной 2013 года МВД провело проверку управляющей организации ОАО «Курорты Северного Кавказа». В результате были выявлены факты злоупотребления со стороны руководства и нецелевое использование денежных средств в размере около 275,3 млн рублей.

МВД возбудило уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ («Мошенничество») в отношении руководителей компании. Кроме того, в отношении генерального директора компании Ахмеда Билалова было возбуждено уголовное дело по ст. 201 УК РФ («Злоупотребление полномочиями») — он подозревался в незаконной оплате заграничных командировок на сумму более 3 млн рублей.

Брат Ахмеда Билалова Магомед был заочно обвинен в злоупотреблениях со средствами Сбербанка РФ на 1 млрд рублей, выделявшимися на олимпийские объекты. Оба брата скрылись за границей.

Дело о хищениях при подготовке саммита АТЭС

В январе 2013 года МВД возбудило уголовное дело по ст. 159 УК РФ («Мошенничество, совершенное в особо крупном размере») по факту хищения средств при строительстве одного из объектов саммита АТЭС-2012 во Владивостоке. В апреле того же года в рамках расследования дела был арестован бывший замглавы Минрегионразвития Роман Панов.

15 июня 2015 года Замоскворецкий суд Москвы признал его виновным в хищении и приговорил к 6,5 годам лишения свободы.

Кроме Панова, виновными в хищении средств были признаны бывший руководитель ФКУ «Дальневосточная дирекция Минрегионразвития России» Олег Букалов (осужден на 5 лет и 5 месяцев), директор ООО ГК «Контроль» Роман Барбашов (4,5 года) и предприниматель Алексей Кудрявцев (2 года и 8 месяцев).

Криминолого-психологическое исследование личности коррупционера в России

Библиографическое описание:

Герцик, Е. Д. Криминолого-психологическое исследование личности коррупционера в России / Е. Д. Герцик. — Текст : непосредственный // Юридические науки: проблемы и перспективы : материалы V Междунар. науч. конф. (г. Казань, октябрь 2021 г.). — Казань : Бук, 2016. — С. 112-116. — URL: https://moluch.ru/conf/law/archive/223/11052/ (дата обращения: 21.12.2021).


Пока существует преступность, проблема личности преступника будет сохранять свою актуальность. Постоянное, непрерывное изучение личности преступника необходимо для того, чтобы систематически выявлять и оценивать присущие ей черты характера (свойства), интересы, стремления, позволяющие строить эффективную систему мер индивидуальной криминологической профилактики. Настоящая статья посвящена в рассмотрению свойств личности субъектов коррупционной преступности.

Ключевые слова: коррупционер, взяткополучатель, взяткодатель, личность преступника

Личность преступника — это своеобразная информационная база предупреждения преступности. Данные, полученные о личности и ее поведении, позволяют избрать такие методы и средства профилактики, которые наиболее адекватны особенностям именно этого типа личности. Знание личности преступника — важная и необходимая предпосылка научно обоснованной, успешной профилактики прежде всего индивидуального преступного поведения [1].

Говорить о личности преступника, в частности о личности субъекта коррупционного преступления, нельзя, не определив понятие личности. Известно, что личность является предметом изучения самых разных наук. «Личность является не только предметом психологии, но и предметом философского, общественно-исторического познания; наконец, на определенном уровне анализа личность выступает со стороны природных, биологических особенностей как предмет антропологии, соматологии и генетики человека».

Актуальность озаглавленной темы вызвана большим научным и практическим значением изучения личности правонарушителя, поскольку без определения специфических характеристик лиц с асоциальным поведением, а также механизмов его формирования вряд ли можно эффективно предупреждать и пресекать противоправные акты, организовывать борьбу как с отдельными видами правонарушений, так и с преступностью в целом. Психологи, социологи и криминологи разных юридических школ дают примерно одинаковые определения понятию «личность» — это социальное лицо человека, т. е. то, кем он стал в процессе социального развития [2]. Из этого определения личности следует, что под личностью преступника надо понимать социальное лицо человека, совершившего противоправное деяние (преступление).

При изучении личности преступника криминологи ставят своей целью раскрытие закономерностей преступного поведения, детерминации преступности. Здесь и возникает важная для криминологии задача: исследовать факторы, которые на индивидуальном уровне формируют установки на противоправное поведение либо способствуют их реализации. Традиционно коррупцией считают преступную деятельность в органах государственной власти, выражающуюся в использовании должностными лицами своих властных полномочий и служебного положения в целях личного обогащения [3. с. 54].

Однако в России коррупция в силу своего характера и масштабов — это не просто отдельное, локальное явление в области политики и государственного управления, это система отношений, которая пронизывает все структуры нашего государства и общества. Одной из самых распространенных и опасных форм проявления коррупции является взяточничество. Его отличительной чертой является то, что оно совершается специальным субъектом: должностным лицом [4]. Понятие должностных лиц раскрывается в прим. 1 к ст. 285 УК РФ. Ими признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации [5].

Характеристика лиц, совершивших коррупционные преступления, включает два относительно самостоятельных и существенно различающихся криминологических портрета: 1) лиц, уполномоченных на выполнение государственных функций, незаконно получивших преимущества по государственной или муниципальной службе вопреки её интересам; 2) лиц, предоставивших такие преимущества последним.

Иначе говоря, первые — это взяточники, вторые — взяткодатели. Критерием для подобной дифференциации служит уголовно-правовой признак наличия особого публичного статуса [6. с. 392].

Структура криминологического портрета российских коррупционеров и степень коррупциогенности выглядит следующим образом: представители исполнительной власти, работники министерств, комитетов и их подразделений на территории субъектов Российской Федерации — 41,1 %, сотрудники правоохранительных органов — 26,5 %, работники контролирующих органов — 8,9 %, работники налоговой и таможенной служб — 3,2 %, депутаты — 0,8 %, иные категории — 19,6 % [7. с. 202].

Из приведенного статистического анализа не следует, что в наибольшей степени коррупции подвержены служащие органов исполнительной власти, поскольку численность соответствующих групп лиц, имеющих публичный статус, существенно различается. Также необходимо учесть, что особо уголовно-процессуальный статус депутатов, судей и прокуроров препятствует эффективному выявлению и привлечению к уголовной ответственности коррумпированных должностных лиц из их числа.

Данные уголовной статистики свидетельствует также, что среди лиц, осуждённых за взяточничество, 13 % были ранее судимы из них: за взяточничество — 4 %, за иные корыстные преступления — 6 %, за прочие преступления — 6 %. Из всей совокупности осужденных за взяточничество 54 % осуждены за квалифицированные виды дачи, получения взятки и посредничество во взяточничестве. Специальный рецидив свойствен в основном так называемым мнимым посредникам (их доля от числа повторного осужденных за взяточничество составила 56 %). Опрос 135 осужденных за коррупционные преступления показал, что 72 % из них были осведомлены об уголовной противоправности своего деяния, 96 % рассчитывали избежать наказания, 83 % считали назначенное им наказание суровым и лишь 2 % полагали, что понесли справедливое наказание (15 % затруднились ответить) [7. с. 203].

Если характеризовать социально-демографические признаки коррупционеров, то как показывает последнее исследование, средний возраст взяткополучателя составил 33 года (по состоянию на 2008 г.), т. е. произошло «омоложение» в сравнении с данными в 1994–1996 гг. — 37 лет. Имеет место также тенденция повышения уровня феминизации коррупционеров (28 % — женщины).

Возраст субъекта преступления — в основном старше 50 лет (в 40 % случаев), в 30 % — от 40 до 50 лет и в 30 % случаев — от 35 до 40 лет. Соучастники коррупционеров моложе: лишь 25 % из них на момент привлечения к уголовной ответственности достигли возраста 50 лет и старше, 50 % были в возрасте от 40 до 50 лет и 25 % — в возрасте от 30 до 35 лет [8. с. 3].

Более высокий по сравнению с преступностью в целом средний возраст субъекта коррупционного преступления обусловлен тем, что возможность принятия определённых решений, за которые люди будут платить незаконное вознаграждение, приобретается человеком лишь с занятием им высокой должности. Назначению на высокую должность, как правило, предшествует получение образования, карьерный рост, что требует продолжительного стажа трудовой деятельности. Достижение высокой должности возможно лишь при наличии солидного жизненного опыта, связей, образования, репутации, в том числе и образовательной. Субъекты коррупционных преступлений отличаются более высоким, чем их соучастники, уровнем образования.

Субъекты коррупционных преступлений различаются и по должностному, служебному положению. По изученным уголовным делам субъектами названной категории преступлений в основном были признаны должностные лица высшего руководящего звена. Это может быть объяснено тем, что именно такие субъекты располагают должностными, служебными полномочиями, позволяющими совершать коррупционные преступления. Должностные лица среднего звена государственной службы иногда могут быть самостоятельными субъектами коррупционных преступлений, но в большинстве случаев выступают в качестве соучастников [8. с. 4].

Важной характеристикой личности преступника, совершающего коррупционные преступления, является уровень образования. Более высокий образовательный уровень субъектов коррупционных преступлений, по сравнению с другими преступниками, объясним тем, что более 86 % из них имеют высшее образование, и этот факт закономерен, поскольку аппарат органов власти и управления комплектуется квалифицированными специалистами [3. с. 55].

По последним исследованиям, большинство лиц из числа взяткополучателей (74 %) имели высшее, незаконченное высшее или среднее специальное образование. В числе взяткодателей с таким образованием насчитывалось 38 % осужденных. Следует отметить, что среди посредников высшее образование имели 58 % осужденных за это преступление [7. с. 204]. Коррупцию, как отмечает ведущие криминологи, следует сегодня рассматривать в качестве определенного и устойчивого сектора криминального рынка — оборота того, что прямо запрещено законом, или оборота в нарушении определённых, специальных норм и правил.

Сегодня можно уверенно констатировать, что коррупция всё теснее и прочнее смыкается с организованной преступностью, приобретает черты высокоорганизованных криминальных формирований и сообществ. И соответственно спектр лиц, втянутых в организованную, групповую и индивидуальную коррупционную деятельность, весьма широк и разнообразен.

Большинство коррупционных деяний совершается группами лиц. Иногда коррупционные связи между ними устанавливаются ещё до совершения преступлений с использованием субъектами своего должностного или служебного положения. Они представляют собой отношения, устанавливаемые и поддерживаемые чиновником для выполнения им в необходимый момент должностных, служебных действий в пользу конкретных лиц, что противоречит интересам службы.

Личность коррупционера обычно изучается в двух аспектах во-первых, как объект социальных связей и влияний и, во-вторых, как субъект, способный к активной, целенаправленной, преобразующей деятельности.

Психологические особенности личности коррупционера, в частности, следует понимать как относительно стабильную совокупность индивидуальных качеств, определяющих типичные формы реагирования и адаптивные механизмы поведения, систему представлений человека о себе, межличностные отношения и характер социального взаимодействия.

При исследовании личности коррупционера особую ценность представляют сведения о мотивации его поведения. Исходя из этого было бы ошибочно, например, думать, что коррупционеры совершают преступления исключительно из корыстных побуждений. Достаточно большую их часть составляют люди, совершающие подобные действия по мотивам карьеризма или властолюбия. Этим людям постоянно необходимо завоёвывать авторитет среди окружающих, быть всё время на виду. Корысть, понимаемая в смысле личного обогащения, если она здесь есть, выступает в качестве лишь дополнительного мотива.

Какие же свойства лежат в основе коррупциогенной личности? В концепции О. В. Ванновской охватывается сравнительно широкий круг личностных образований и включает в себя основные пять структурных элементов:

− уровень смыслов и ценностей (жизненные цели, стремления, интересы и ценностные ориентации);

− когнитивно-нравственный уровень (индивидуальное самосознание, личные правила поведения, правосознание, понимание ответственности и долга);

− эмоциональный уровень (удовлетворенность жизнью, профессией, личным статусом, самоотношение);

− регулятивный уровень (степень контроля, механизмы принятия решений);

− поведенческий уровень (ведущий тип реагирования) [9. с. 323].

Каким образом проявляется каждый из уровней у коррупционной личности?

1. Уровень смыслов и ценностей, включает ориентации и жизненные идеалы образуют содержательную сторону направленности личности и выражают внутреннюю основу её отношения к действительности. Очевидно, что для коррупциогенной личности характерно преобладание материальных, а не духовных ценностей личности, что предопределяет её выбор в ситуации конфликта интересов между личными и общественно значимыми ориентирами в пользу личных интересов. Тем самым для человека с высокой склонностью к коррупции мерилом счастья и блага будет роскошь, а ведущей ценностью — категория «Иметь», а не категория «Быть».
2. Когнитивно-нравственный уровень охватывает установки нравственного поведения, а именно: индивидуальные, моральные, социальные и правовые установки. Если в структуре детерминант нравственного поведения преобладают индивидуальные установки, то показатели антикоррупционной устойчивости будут выше, поскольку эти установки интериоризированы, присущи нравственному самосознанию личности, стали индивидуальными нормами поведения. Если преобладают моральные детерминанты — ниже, если социальные — еще ниже, а наиболее низкими показатели антикоррупционной устойчивости будут в случае преобладания правовых детерминант, так как основным регулятором нравственного поведения при этом являются внешние по отношению к человеку принципы ретрибутивной справедливости (система поощрения и наказания).
3. На эмоциональном уровне выделяется несколько показателей, значимых для определения склонности к коррупции: удовлетворенность жизнью, профессией, личным статусом и самоотношение. По шкале удовлетворенности жизнью можно выделить высокий, средний и низкий уровень. Высокие показатели по шкале удовлетворенности жизнью должны коррелировать с высокой антикоррупционной устойчивостью и наоборот.
4. На регулятивном уровне для определения склонности к коррупции значимым оказывается показатель степени контроля: склонности человека видеть источник управления своей жизнью либо преимущественно во внешней среде, либо в самом себе. В связи с этим выделяют два типа локуса контроля: интернальный и экстернальный. Человек с экстернальным локусом контроля склонен приписывать ответственность за всё внешним факторам: другим людям, судьбе, случайности, окружающей среде. Человек с интернальным локусом контроля принимает ответственность за события своей жизни на себя. Скорее всего, коррупциогенная личность будет обладать экстернальным локусом контроля, в то время как личность с высокой антикоррупционной устойчивостью — интернальным локусом контроля.
5. На поведенческом уровне. Можно выделить два основных типа реагирования: импульсивный и рефлексивный. Для импульсивного типа характерна спонтанная эмоциональная реакция на внешние раздражители. При рефлексивном типе реагирования действия человека опосредованы логическим анализом ситуации. Очевидно, что человек с ведущим импульсивным типом реагирования в большей степени будет склонен к коррупционному поведению, чем человек с ведущим рефлексивным типом реагирования.

Рассмотренные психологические признаки позволяют представить психологический портрет коррупциогенной личности. Для неё характерно: осмысление жизни через приобретение материальных благ, стремление к роскоши как показателю счастья, неосознанная мотивация и недифференцированная структура установок нравственного поведения, низкий уровень удовлетворенности жизнью, негативное самоотношение и неадекватная самооценка, экстернальный локус контроля, импульсивный тип реагирования. Каждая из этих характеристик повышает склонность к коррупции, которую можно описать как интегральный показатель.

Выявление и изучение мотивов преступного поведения, разработка типологии личности коррупционера важны не только для расследования коррупционных преступлений, но и для решения задач профилактики коррупционной преступности [9. с. 323].

По мнению Ю. М. Антоняна, В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова, целесообразно выделить следующие обобщенные типы личности коррупционеров:

1. Корыстолюбивый тип — объединяет индивидов целеустремлённо стремящихся к удовлетворению своих, прежде всего, материальных потребностей, умножению и сохранению личного благосостояния.
2. Престижный тип — характеризуется стремлением максимально удовлетворять свои амбиции. Для этого, пренебрегая моральными и нормативными запретами, в том числе и с помощью криминальной деятельности, преступник постоянно поддерживает свой личностный и социальный имидж. Коррупционер постоянно стремится к созданию новых связей, знакомств, вхождению в элитарные группы.
3. Игровой тип — выражает активное стремление индивида к самому процессу реализации власти. Ощущение реальной опасности при балансировании на грани правопослушного и преступного, дозволенного и запретного доставляет ему острое психологическое удовлетворение. Для этого он стремится к созданию для себя максимальных комфортных условий и возможностей, нарушая закон [10. с. 11].

Бесспорно, выделение любых типов преступников носит условный характер. Вместе с тем приведенная типология показывает степень развития криминогенных свойств личности коррупционера определенного типа, их стойкости или возможности изменения в положительную сторону, что, в свою очередь, представляет собой незаменимую информацию для целенаправленной и эффективной профилактики коррупционного поведения, в частности в процессе кадровой политики.

Личность коррупционера существенным образом отличается от личности других преступников. В большинстве своем — это люди семейные, хорошие работники, имеющие высшее образование. Это люди с устоявшейся психикой и мировоззрением. Также значительная часть коррупционеров, как это ни парадоксально звучит, ˗ люди с высоким материальным достатком. Нет никаких оснований упрекать большинство из них и в непатриотическом отношении к своей стране. Иными словами, можно смело утверждать, что изучение личности коррупционера лежит, скорее, в области социальной и юридической психологии, нежели в рамках обычных общих подходов к личности преступника.

Литература:

1. Годунов И. В. Основы противодействия коррупции: учебник — М. [Электрон. ресурс]: Опубликовано на сайте информационного ресурса: «Ступендия». Режим доступа: WorldWideWeb. URL: https://studopedia.org/1–94494.html (дата обращения 25.06.2016 г.)
2. Долгова А. И. Преступник и его криминологическое изучение. Опубликовано на сайте информационного ресурса: «Конспект.ру». Режим доступа: WorldWideWeb. URL: https://www.konspekt.biz/index.php?text=39530 (дата обращения 26.06.2016 г.).
3. Абрамовская О. Р., Майоров А. В. Криминологические особенности личности коррупционного преступника // Журнал Вестник Челябинского государственного университета. 2012 № 37 (291). С. 54., С. 55.
4. Антипьев А. Г., Антипьев К. А. Коррупция в современном Российском обществе: состояние и борьба с ней: Опубликовано на сайте информационного ресурса: «Вестник Пермского Университета юридической науки». Режим доступа: WorldWideWeb. URL: https://www.jurvestnik.psu.ru/index.php/ru/vypusk-1192013/22–2010–12–01–13–31–58/-1–19–2013/372-antipev-antipev-korrupcziya-v-sovremennom-rossijskom-obshhestve-sostoyanie-i-borba-s-nej (дата обращения 26.06.2016 г.)
5. Уголовный кодекс Российской Федерации по состоянию на 06 июля 2016 года.
6. Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Криминология: учебник — 5 –е издание — М., 2013. — С. 392.
7. Антонян Ю. М., Эминов В. Е. Личность преступника — М., 2015 — С. 202, С. 203., С. 204.
8. Безродная Н. В. Особенности личности коррупционера // Журнал Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2010 № 2 (53). С. 3., С. 4.
9. Ванновская О. В. Личностные детерминанты коррупционного поведения // Журнал Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2009 № 102. С.323., С. 324.
10. Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. — СПб., – 2004. С. 11.

Основные термины
(генерируются автоматически)
: личность преступника, локус контроля, преступление, личность, нравственное поведение, высокая должность, высшее образование, коррупция, лицо, личность коррупционера, Российская Федерация, служебное положение.

Дело о хищениях на космодроме «Восточный»

30 октября 2014 года бывшему главе , занимавшейся строительством космодрома «Восточный», Юрию Хризману было предъявлено обвинение в растрате 1,8 млрд рублей по ч. 4 ст. 160 УК РФ («Присвоение или растрата, совершенные организованной группой или в особо крупном размере»).

31 октября того же года Хризман был заключен под стражу. Дело о хищении было возбуждено СК по материалам проверки Счетной палаты. 10 июня 2015 года СК также предъявил обвинение в растрате председателю Законодательной думы Хабаровского края Виктору Чудову.

По данным следствия, в 2006-2009 годах Хризман, его сын Михаил (содержится под стражей), а также Виктор Чудов, действуя в составе организованной группы, похитили около 106 млн рублей, принадлежавших «Дальспецстрою». Всего в связи с ситуацией на строительстве «Восточного» было возбуждено порядка 20 уголовных дел.

История развития уголовной ответственности за преступления коррупционной направленности

Адвокат Антонов А.П.

Коррупция как явление известно достаточно давно. Мысль о том, что свое служебное положение можно использовать с корыстной целью либо для получения иной выгоды, приходила представителям государства с древних времен. Так, известно, что проблема коррупции была известна в Египте и Иудее.

Один из самых древних сборников предписаний морального характера — Ветхий Завет, указывает на проблему взяточничества: “Я знаю, как многочисленны ваши преступления и как тяжки ваши грехи: вы притесняете правого, берете взятки, а нищего, ищущего правосудие, гоните от ворот”. Ветхий завет содержит предписание этического и правового характера, прямо запрещающего взяточничество: “Даров не принимай; ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых”.

Коррупция была предметом размышления древнегреческих философов. Однако они понимали это явлением несколько шире. В понятие “Каталит” входило не столько злоупотребление государственными служащими своими полномочиями ради своей выгоды, столько саму неэффективность, упадок, и, в конечном счете, гибель системы управления. Чтобы этого избежать, государству необходимо быть, или, по крайней мере, казаться заботящимся о благе народа. Само понятие коррупции зародилось в Древнем Риме, но восприняло древнегреческий подход. Оно означало разложение и противопоставлялось здоровому росту и развитию государства.

Безусловно, общественные отношения развиваются, однако можно заметить, что коррупция как явление практически не изменилось и все также осуждается со стороны морали как разлагающее общество и подрывающее авторитет государства. Однако методы борьбы с коррупцией различаются.

Самым древним методом, который можно встретить в трудах Аристотеля и Платона, является общественное воздействие. В условиях сравнительно небольших городов-полисов и выборности подавляющего большинства должностей злоупотребления каждого конкретного служащего и его несправедливость сравнительно быстро становились достоянием общественности, и это лицо уже не переизбиралось на свою должность и подвергалось осуждению. Применительно к судьям существовал другой способ борьбы. В Афинах крупные споры рассматривались судом присяжных — дискатерием (гелиэей), причем количество судей было очень значительным и иногда доходило до 800 человек. В таких условиях подкуп всех или хотя бы половины судей был не только нецелесообразным, но и практически нереализуемым.

В отечественной истории подход к сущности коррупции и способы борьбы с ней были другими. Это было связано, в первую очередь, с иным пониманием источника государственной власти. Считалось, что власть государя (князя, короля, царя, феодала) имеет божественный характер, и это лицо вправе распоряжаться своими полномочиями по своему усмотрению. По умолчанию действия таких лиц считались проявлением воли Бога, поэтому их осуждение было богохульством.

Первое нормативное описание взятки содержится еще в Русской Правде. Необходимо заметить, что в Древней Руси государственные служащие не получали жалование. Предполагалось, что их должно содержать местное население путем уплаты “покона вирного” — содержания служащего в денежной и натуральной форме, и “мыта” — платы за рассмотрения дела по аналогии с государственной пошлиной. При этом добровольные приношения должностному лицу — “почести” не осуждались, а, наоборот считались признаком уважения к должностному лицу князя.

Однако церковь, руководствуясь положениями Ветхого Завета, осуждало мздоимство и относило его к серьезным грехам наряду с пьянством. Так, митрополит Кирилл в XIII предпринимал попытки повлиять на князя для искоренения этого противного христианской вере явления.

В правовых источниках осуждение взяточничества появляется только в XIV веке. Так, Двинская уставная грамота содержит предписание о том, что должностное лицо, вынесшее неправосудное решение или любое лицо, поймавшее “татя” (преступника) с поличным и взявшее от него взятку, сами совершают преступление и должны уплатить штраф в размере 4 рублей.

Белозерская уставная грамота также содержит указание на запрет мздоимства, однако конкретных наказаний для таких лиц не содержит.

Впервые конкретные составы должностных преступлений были определены в Судебнике Ивана IV. Так, дьяк (должностное лицо суда), который неверно вел запись суда в корыстных целях, должен был уплатить в казну половину суммы искового требования и подвергался тюремному заключению, а боярин, который обязан был по должности следить за дьяком, оплачивал вторую половину.

Петр I также предпринимал попытки борьбы со взяточничеством. Он не только ввел жалование для всех государственных служащих, сделав незаконными поборы с населения, но и ввел телесные наказания для должностных лиц, которые злоупотребляли своими полномочиями. Однако этой меры оказалось недостаточно, и в 1714 году была введена суровая ответственность не только за получение взятки, но и пособничество и недоносительство об этом. Реализация этих указаний не была безусловной и повсеместной, поэтому, по свидетельству современников, казнокрадство и иные злоупотребления достигли небывалых размеров.

В правление Екатерины I произошел возврат к ранее существовавшей системе кормлений, так как в казне не было средств для содержания разросшегося чиновничьего аппарата. Наказания за взятки сохранялись, однако в условиях отсутствия жалования у низших чинов реализация мер ответственности была невозможной. Это было учтено Екатериной II, вернувшей жалования для всех государственных служащих и снизившей наказания за взяточничество и иные злоупотребления с тем, чтобы наказание было не столько суровым, столько неотвратимым.

Павел I и Александр I предпринимали попытки борьбы с явлением коррупции, однако их методы не были достаточно эффективными: было введено телесное наказание для допустивших злоупотребления государственных служащих.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, созданное во время правления Николая I, содержало главу «О мздоимстве и лихоимстве», посвященную должностным преступлениям и содержавшую 13 статей. Однако составы таких преступлений были сформулированы казуистично, что делало не совсем эффективным их применение.

Данный недостаток был учен и преодолен уже в правление Александра II, издавшего указ, касающийся должностных преступлений «Об изыскании причин и представлении средств к искоренению сей язвы». В нем были даны развернутые комментарии и пояснения к статьям о взятках и предусмотренных за данные преступления наказаниях.

В 1866 году выходит новая редакция «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», где даются При правлении Николая II вышеназванное Уложение сменяет Уголовное Уложение 1903 г., где по сравнению с предыдущими законодательными актами оно проработано было гораздо лучше в отношении борьбы с коррупцией, например, было введено определение понятий «лихоимство» и «взяточничество».

Особую остроту проблема приобрела после Октябрьской революции. Проблемы возникали, в первую очередь, из-за того, что новая законодательная система еще не вполне сложилась, и не было определено ни кто считается должностным лицом, ни сфера их полномочий. В связи с этим В.И. Ленин в 1918 году выносит два указания: об ужесточении наказания за коррупционные преступления, и о взятии под контроль ситуации со злоупотреблениями в Астрахани, вызывавшей возмущения народа. Предполагалось найти виновных лиц и расстрелять их, чтобы другие запомнили об этом на долгое время.

В начале 1920-х годов количество коррупционных преступлений снизилось. Но произошло это не из-за совершенствования законодательства, а из-за введения “Военного коммунизма”, при котором денежные отношения частично прекратились, деньги потеряли свою товарную функцию, а ряд товаров и услуг стал бесплатным. Брать взятки с таких условиях было просто бессмысленным.

Дальнейшее совершенствование законодательства проходило по пути более детальной проработки норм, посвященных должностным преступлениям. Так, в Уголовном кодексе РСФСР 1923 было впервые дано определение должностного лица. Также было создана Комиссия по борьбе со взяточничеством, которая просуществовала до 1923 года принимавшая меры не только юридического, но и ревизионного и организационного характера. По итогам ее работы был создан список лиц, совершивших должностные преступления. Он был доведен до сведения правоохранительных органов, и сведения о конкретном лице могли предоставляться в государственные учреждения по их запросу. Так был создан первый прототип базы лиц, имеющих судимость.

07.10.1922 Совет труда и обороны издал акт, устанавливающий меры экономического характера для борьбы со взяточничеством. Лицу, оказавшему помощь в раскрытии преступления, выплачивалось вознаграждение в размере 10% от стоимости имущества, конфискованного у должностного лица.

Следующий шаг в систематизации законодательства, посвященного борьбе с коррупцией, был сделан в 1960 при издании нового Уголовного кодекса РСФСР. Должностным преступлениям была посвящена гл.7, включавшая 6 статей с диспозициями, которые были сформулированы универсальным образом и могли быть применены к любому государственному служащему.

Однако необходимо отметить двойственный подход государства к коррупции как явлению. С одной стороны, с ней велась активная борьба путем принятия мер юридического и экономического характера. С другой, с официальной точки зрения, коррупции как явления в государстве трудящихся не существовало. Считалось, что случаи взяточничества являлись единичными и бессистемными, а сами должностные лица. допустившие злоупотребление, объявлялись врагами государства. Примечательно то, что даже сами термин коррупции не использовался и заменялся на “взяточничество” и “попустительство”.

Первый громкий коррупционный скандал произошел в конце 1970-х и получил название “рыбное дело”. Было выяснено, что существует подпольная сеть, занимающаяся контрабандой черной икры в западные страны в обмен на валюту. Указанные действия совершались с ведома и попустительства должностным лиц Министерства рыбного хозяйства СССР, которые были подкуплены. В итоге заместитель министра был приговорен к расстрелу.

Смертная казнь за коррупционные преступления была отменена только после распада СССР с изданием 24.07.1991 Постановления Верховного Совета СССР «О введении в действие Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик» (получение взятки при отягчающих обстоятельствах) и Закона РСФСР от 05.12.1991 (все остальные случаи преступлений коррупционной направленности.

В настоящее время коррупция как явление еще не искоренена, несмотря на все принимаемые усилия. Так, по итогам 2021 года количество преступлений коррупционной направленности увеличилось на 2,9 % (30 495). В 2021 г. размер причиненного материального ущерба в результате совершения коррупционных преступлений составил 39,6 млрд. руб. Основную долю дел составили взяточничество — 60,6 %; мошенничества, совершенные с использованием служебного положения — 25,5 %; присвоения или растраты с использованием служебного положения — 13,1 %, служебный подлог — 7,7 % и др..

Таким образом, можно сделать вывод, что коррупция с древних времен признавалось как аморальное, а затем как противоправное поведение. Однако далеко не во все времена меры, принимаемые для борьбы с коррупцией, были эффективными, так как они не учитывали специфику экономического положения государственных служащих. Законодательство в этой сфере шло преимущественно по пути уточнения диспозиций, появления понятия должностных лиц, определения их полномочий. Также часто с целью борьбы с коррупцией происходило ужесточение санкций по отношению к виновным лицам. Однако данные действия не были успешными, так как механизм выявления и расследования подобных преступлений не был достаточно проработан. В настоящее время коррупционные преступления являются одними из самых латентных.

Остались вопросы к адвокату? Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71 (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!

Дело Александра Хорошавина

4 марта 2015 года губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин и несколько сотрудников областной администрации, в том числе советник губернатора Андрей Икрамов, были задержаны по подозрению в получении взятки в особо крупном размере. 4 марта 2015 года Басманный суд Москвы санкционировал арест Хорошавина и Икрамова, впоследствии срок содержания их под стражей неоднократно продлевался (в последний раз до 27 ноября 2015 года).

13 марта Хорошавину были предъявлены обвинения в получении взятки в размере $5,6 млн при заключении контрактов для строительства 4-го энергоблока Южно-Сахалинской ТЭЦ-1 в 2011 году. 25 марта 2015 года указом президента РФ Владимира Путина он был отправлен в отставку с формулировкой «в связи с утратой доверия».

22 апреля 2015 года в отношении экс-главы Сахалина возбудили еще одно уголовное дело — по факту получения взятки на сумму не менее 15 млн рублей за действия, связанные с выделением субсидий на поддержку сельхозпроизводителей (обвинение предъявлено 9 июня). Уголовные дела в отношении Александра Хорошавина объединены в одно производство.

Понятие и криминологическая характеристика

Под коррупционной преступностью понимается совокупность преступлений коррупционного характера.

Коррупция – социальное явление, характеризующееся подкупом – продажностью государственных и иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей.

Она определяется иногда как «социальное явление, заключающееся в корыстном использовании должностным лицом органов государственной власти и управления своего служебного положения для личного обогащения». Но в таком случае к коррупции можно было бы отнести хищение, совершаемое путем злоупотребления служебным положением, присвоения или растраты вверенного по службе имущества. Однако не надо смешивать вора и взяточника. Кроме того, при коррупции используется не только непосредственно служебное положение, но и основанные на нем авторитет, возможности, связи.

Механизм коррупции – это:

а) двусторонняя сделка, при которой лицо, находящееся на государственной или иной службе, нелегально «продает» свои служебные полномочия или услуги, основанные на авторитете должности и связанных с ним возможностях, физическим и юридическим лицам, группам (в том числе организованным преступным формированиям), а «покупатель» получает возможность использовать государственную либо иную структуру в своих целях: для обогащения, законодательного оформления привилегий, ухода от предусмотренной законом ответственности, социального контроля и т. п.;

б) вымогательство служащим взятки, дополнительного вознаграждения;

в) инициативный, активный подкуп служащих, нередко с одновременным сильным психическим воздействием на них. Последнее характерно для организованной преступности.

В США в каждом организованном преступном формировании фиксировалась как минимум одна должность корруптера. Корруптеры и подкупают, и запугивают чиновников.

В России из числа выявленных организованных формирований имели коррупционные связи в 1991 году 65 организованных формирований, в 1992 – 635, в 1993 – 801, в 1994 – 1037, в 1995 – 857.

В связи с получением не основанного на законе вознаграждения служащий выполняет угодные взяткодателю деяния. При этом он принимает взятку либо за действия, которые он должен был совершить по службе, либо за незаконные действия.

Правонарушения, связанные с коррупцией, включают:

а) коррупционные правонарушения, совершаемые в виде предоставления, принятия материальных, иных благ и преимуществ; б) правонарушения, создающие условия для коррупции и обеспечивающие ее (использование служебных полномочий вопреки интересам службы, превышение власти и т. п.). Эти правонарушения многообразны, носят уголовно-правовой, административный, гражданско-правовой и дисциплинарный характер.

Вот почему иногда употребляется выражение «борьба с коррупцией и преступностью». Оно отражает то, что не вся коррупция преступна и уголовно наказуема, хотя это и не вполне корректно. Точнее было бы представить соотношение этих явлений в виде частично накладывающихся друг на друга кругов.

Круг коррупционных преступлений не совпадает с должностной преступностью, ибо, например, он не включает халатность. Не вполне совпадает он и с преступностью по службе.

Коррупционная преступность поэтому включает разные уголовно-правовые классы деяний. Ее составляют многие преступления против государственной власти, государственной и иной службы. Это прежде всего взяточничество (ст. 173– 174 УК РСФСР, 290–291 УК РФ), а также связанные с ним злоупотребление должностными полномочиями (ст. 170 УК РСФСР, ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 171 УК РСФСР, ст. 286 УК РФ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ); служебный подлог (ст. 175 УК РСФСР, ст. 292 УК РФ), привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ), преступления против интересов службы в коммерческих и других организациях (ст. 201–204 УК РФ) и целый ряд иных преступлений, в том числе в сфере компьютерной информации: неправомерный доступ к компьютерной информации лицом с использованием своего служебного положения (ч. 2 ст. 272 УК РФ) и т. п. Круг этих деяний устанавливается при изучении уголовных дел, материалов о взяточничестве, коммерческом подкупе, незаконном участии в предпринимательской деятельности, а анализ последних осуществляется начиная со статистических данных.

Особенно опасна коррупция в органах государственной власти. В случаях подкупа соответствующего служащего он начинает служить не государству либо иному субъекту, у которого он официально состоит на службе (общественной, коммерческой организации), а тому, кто ему платит больше или дополнительно.

Феномен использования государственной машины организованной преступностью связан преимущественно с коррупцией. Она – один из способов превращения государственных полномочий в частную собственность. Гегель писал:

«Та доля государственной власти, которую приобрел для себя отдельный индивидуум, потеряна для власти всеобщего». Мало того: опираясь на приобретенную часть власти, соответствующие индивиды и криминальные формирования ведут наступление на государство, институты гражданского общества, его ценности.

В годы перестройки и реформ в России (особенно в 1990– 1995 годы) отмечалась все более интенсивная криминализация государственного аппарата, использование его возможностей в незаконных целях. При этом, наряду с традиционными формами подкупа должностных лиц, использовались новые: оплата зарубежных поездок, льготные кредиты, оказание различных услуг, предоставление высокооплачиваемой должности после увольнения из государственного аппарата, включение в состав советов коммерческих структур или соучредителей, предоставление работы по совместительству и т. п.

Только функционеры теневой экономики направляли, по оценочным данным, около 7 млрд. долл. на коррумпирование чиновников. До половины преступных доходов на эти же цели расходовала организованная преступность. В 70-е – начале 80-х годов у нее на это уходила примерно треть преступных доходов. Столько же тратили в США в 1920–1930-е годы гангстеры Чарли Лючиано и Аль Капоне. Во второй половине XX века, как писали В. М. Геворгян и Б. С. Никифоров, коррумпированная часть чиновничьего и полицейского аппарата США ежегодно получала «около 14 млрд. долларов в чистом виде, т. е. не обложенных никакими налогами».

В свою очередь от коррупционеров требуется вывести из-под социального контроля физических и юридических лиц, действующих в нарушение установленных правил, совершающих преступления, требуется активное лоббирование интересов предпринимателей и предпринимательских структур, несмотря даже на то, что эти интересы противоречат интересам государства, общества.

Опасность коррупции очевидна, ее масштабы в России периода реформ приняли беспрецедентный характер: и по числу торгующих своими полномочиями служащих, и по числу подкупающих их лиц, и по пораженности коррупцией всех ветвей власти, всех ее эшелонов. Об этом свидетельствуют криминологические исследования, и в данной оценке единодушны сотрудники всех правоохранительных органов и спецслужб. Признают это и руководители высших органов государственной власти.

Показательны следующие результаты работы по выявлению и пресечению фактов коррупции, осуществляемые

МВД России после издания Президентом России Указа от 4 апреля 1992 г. «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы»:

• росло число направленных в суд уголовных дел на коррумпированных лиц: в 1995 году оно вдвое превысило показатели 1992 года;
• в числе таких дел более двух третей составляли дела сотрудников органов государственного управления;
• увеличивался среди дел о коррумпированных лицах удельный вес дел в отношении сотрудников правоохранительных органов: в 1992 году он составлял 19%, в 1993 – 24,6%, в 1994 – 30%, в 1995 – 29,6%. В основном это были работники органов внутренних дел, хотя в 1994 и 1995 годах в суды стали направляться не единичные дела в отношении сотрудников прокуратуры, появились и дела о коррупционных преступлениях сотрудников ФСБ;
• в 1995 году по сравнению с 1992 годом удвоилось число уголовных дел о депутатах (14 по сравнению с 7);
• впервые в 1995 году были направлены в суд два уголовных дела в отношении коррумпированных судей.

В то же время латентность коррупции огромна. И в значительной мере это связано с тем, что часто она проявляется именно как двусторонняя «конфиденциальная сделка», в разоблачении которой не заинтересована ни одна из сторон.

Дело Александра Реймера

31 марта 2015 года Пресненский суд Москвы санкционировал арест бывшего руководителя Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Александра Реймера по обвинению в мошенничестве. По версии следствия, бывший чиновник был причастен к хищению 2,7 млрд рублей путем завышения закупочных цен при приобретении для ведомства электронных браслетов для контроля над арестантами.

По данному делу проходят также гендиректор Николай Мартынов, бывший заместитель начальника ФСИН Николай Криволапов, директор «Центра информационного обеспечения и связи» ФСИН Виктор Определенов.

Все они обвиняются в мошенничестве в особо крупном размере, каждому грозит до 10 лет лишения свободы со штрафом до 1 млн рублей. 24 сентября 2015 года Реймеру предъявлено новое обвинение — в злоупотреблении должностными полномочиями; его арест продлен до 31 января 2021 года.

Дело Вячеслава Гайзера

18 сентября 2015 года в отношении главы Республики Коми Вячеслава Гайзера, его заместителя Алексея Чернова и еще 17 человек возбудили уголовное дело по ст. 210 («Создание организованного преступного сообщества или участие в нем») и ст. 159 («Мошенничество») УК РФ. По данным следствия, Гайзер и Чернов возглавляли преступное сообщество, совершившее в 2006-2015 годах ряд тяжких преступлений, направленных на завладение госимуществом.

Злоумышленниками был получен контроль над 23 наиболее рентабельными предприятиями с госучастием, после чего госактивы выводились в офшоры. В результате республике был причинен ущерб на сумму около 1,1 млрд рублей. 20 сентября Гайзеру и его заместителю предъявлено обвинение в организации преступного сообщества и мошенничестве, 25 сентября в отношении фигурантов возбуждено еще одно дело по ч. 4 ст. 174.1 УК РФ («Легализация/отмывание денежных средств или иного имущества, приобретенных в результате совершения преступления, в особо крупном размере, организованной группой»).

30 сентября 2015 года указом президента Владимира Путина Вячеслав Гайзер был отстранен от должности главы Республики Коми «в связи с утратой доверия».

Формирование понятия «коррупционные преступления» с точки зрения закона и уголовной статистики

В научном обороте уже укрепились такие понятия как «коррупционные преступления», «коррупционные правонарушения», «преступления коррупционной направленности». Вместе с тем, отождествлять понятия «коррупционные преступления» и «преступления коррупционной направленности» нельзя. Первые отражают суть коррупции, а вторые – с ней тесно связаны.

Автор: Бугаевская Н.В.

В научном обороте уже укрепились такие понятия как «коррупционные преступления», «коррупционные правонарушения», «преступления коррупционной направленности» [3, с. 4; 6, с 9]. Комментарии к Федеральному закону РФ от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (далее Федеральный закон «О противодействии коррупции») содержат относительно разные перечни коррупционных преступлений, будучи едины только в одном – указании на ст.ст. 285, 291, 290, 201, 204 УК РФ как несомненно коррупционные преступления.

Появившийся в конце 2010 года Перечень №23 в Указании Генеральной прокуратуры РФ № 450/85, МВД РФ №3 от 28.12 2010г. «О введении в действие Перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности» (далее Перечень №23)[7] сыграл роль устранителя технической проблемы – отсутствия эффективного учета преступлений коррупционной направленности. Хотя все же отождествлять понятия «коррупционные преступления» и «преступления коррупционной направленности» нельзя. Первые отражают суть коррупции, а вторые – с ней тесно связаны. Тем не менее, именно по выше указанному документу, имеющему существенные расхождения с Федеральным законом «О противодействии коррупции», осуществляется ведение статистики данных преступлений.

Так, по мнению авторов данного перечня, к преступлениям коррупционной направленности относятся противоправные деяния только при наличии следующих прежде всего субъективных признаков: надлежащих субъектов (прим. к ст.ст. 201, 285); связи деяния со служебным положением субъекта, отступлением от его прямых прав и обязанностей; обязательного наличия у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц); совершения преступления только с прямым умыслом.

Таким образом, субъективные признаки коррупции являются по сути определяющими факторами для уточнения признаков и состава коррупционного преступления.

При этом, отмечается, что исключением являются преступления, хотя и не отвечающие указанным требованиям, но относящиеся к коррупционным в соответствии с ратифицированными Российской Федерацией международно-правовыми актами и национальным законодательством, а также связанные с подготовкой условий для получения должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуги имущественного характера, иных имущественных прав либо незаконного представления такой выгоды.

Это, например, такие составы преступлений как легализация (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. ст. 174, 174.1 УК РФ), приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК РФ), недопущение, ограничение или устранение конкуренции (ст. 178 УК РФ) и др.

Анализ указанных в Перечне №23 признаков преступлений коррупционной направленности позволяет согласиться с тем, что к субъектам данных преступлений, действительно, стоит относить должностных лиц, а также лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации. Относительно последних возникает вопрос: почему они, как уточняется в Перечне №23, будут субъектами коррупционных преступлений только тогда, когда действуют в интересах юридического лица?

Учитывая примечание 2 к ст. 201 УК РФ уголовное преследование в отношении лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих организациях (за исключением государственных или муниципальных предприятий), осуществляется по заявлению этих организаций, если вред причинен именно им и только им. Но здесь речь идет о причинении ущерба, а не об извлечении выгоды в чьих-то интересах. К тому же составы преступлений злоупотребление полномочиями (ст. 201), коммерческий подкуп (ч. 3-4 ст. 204 УК РФ) явно излагают цель поведения лица — извлечение выгод и преимуществ для себя или других лиц (отнюдь не в пользу юридических лиц) либо нанесение вреда другим лицам.