1. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия —
наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
2. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела —
наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо арестом на срок до шести месяцев.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, —
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
Комментарий к ст. 294 УК РФ
1. Родовым объектом уголовно-правовой охраны в комментируемой статье, как и в целом в гл. 31 УК РФ, выступают отношения, складывающиеся в сфере осуществления государственной власти, а видовым объектом — отношения, связанные с реализацией судебной властью функции осуществления правосудия, а также с деятельностью специализированных органов (предварительного следствия, дознания, прокуратуры, органов, исполняющих судебные решения), обеспечивающих реализацию целей и задач правосудия.
Непосредственным объектом преступлений, предусмотренных комментируемой статьей, являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное осуществление правосудия судом (ч. 1), а также деятельность лиц, осуществляющих предварительное расследование уголовных дел и надзор за ним (ч. 2).
2. В силу ст. ст. 118, 125 — 127 Конституции и ст. 4 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства соответственно КС РФ, ВС РФ, федеральными судами общей юрисдикции (включая военные суды), федеральными арбитражными судами, конституционными (уставными) судами и мировыми судьями субъектов РФ.
Установленная ч. 1 комментируемой статьи ответственность наступает за препятствующее осуществлению правосудия вмешательство в деятельность любого из указанных судов. При этом под осуществлением правосудия следует понимать деятельность всех этих судов по рассмотрению гражданских, административных, уголовных дел, дел об экономических спорах и разрешению иных отнесенных к их ведению вопросов (в частности, связанных с проверкой законности и обоснованности действий и решений следователя или дознавателя, дачей разрешения на производство следственных и иных процессуальных действий, ограничивающих конституционные права и свободы участников судопроизводства, принятием мер к обеспечению исполнения судебных решений) вне зависимости от того, в качестве какой из судебных инстанций и в каком составе (коллегиально или единолично) они реализуют эти свои полномочия.
3. Предусмотренные ч. 1 комментируемой статьи деяния могут быть совершены как в отношении профессионального судьи (коллегии профессиональных судей), так и в отношении иных участвующих в отправлении правосудия лиц — присяжных заседателей, арбитражных заседателей.
4. С объективной стороны преступление, предусмотренное ч. 1 комментируемой статьи, характеризуется как вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда. Причем такое вмешательство может выражаться как в оказании воздействия на суд с целью добиться от него желательного для лица решения, так и в создании каких-либо препятствий для осуществления судом правосудия, быстрого и объективного разрешения дела.
5. В соответствии с ч. 1 ст. 120 Конституции судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону, в связи с чем любые попытки во внепроцессуальных формах навязать судье, присяжному или арбитражному заседателю позицию, не отвечающую закону, обстоятельствам дела, их внутреннему убеждению, должны расцениваться как посягательство на независимость судьи. Оказание воздействия на судью с целью склонения его к принятию определенного решения осуществляется, как правило, в форме активных действий: дачи указания или «настоятельного совета», высказывания угроз, шантажа, обещания каких-либо благ, совершения посягательств на судью, присяжного или арбитражного заседателя, их родственников или их имущество. Однако не исключается возможность оказания воздействия на судью и путем бездействия (напр., путем длительного непредоставления судье жилья, неосуществления ремонта помещений суда и т.п.).
Не может расцениваться как вмешательство в деятельность суда по отправлению правосудия реализация сторонами своих процессуальных прав в форме заявления ходатайств, написания жалоб, представления суду в письменном виде предлагаемых формулировок решений, высказывания просьб о тех или иных действиях или решениях. Однако в случаях, если адресованные суду просьбы сопровождаются обещаниями отблагодарить деньгами или иными материальными благами, они могут расцениваться как подпадающие под признаки преступления, предусмотренного ч. 1 комментируемой статьи.
6. Как воспрепятствование осуществлению правосудия следует рассматривать также создание с этой целью помех в объективном и справедливом разрешении судом дела в разумные сроки путем уничтожения доказательств или иных материалов дела, невручения повесток участникам судопроизводства, недоставления в судебное заседание содержащегося под стражей подсудимого со ссылкой на якобы введенный в следственном изоляторе карантин.
7. Вмешательство в деятельность суда образовывает состав преступления, предусмотренного ч. 1 комментируемой статьи, как в том случае, когда оно связано с производством по конкретному делу, так и когда такое вмешательство направлено на достижение определенного результата по некой категории дел или на воспрепятствование деятельности определенного судьи с целью отстранения его от участия в деле или прекращения его полномочий.
8. Преступления, предусмотренные комментируемой статьей, признаются оконченными после выполнения виновным соответствующих действий, независимо от того, привели ли они к ожидаемым им результатам. Наступление же тех или иных общественно опасных последствий в результате вмешательства в судебную деятельность подлежит учету при назначении наказания. В случаях, когда наступившие последствия выразились в незаконном лишении свободы невиновного, причинении вреда здоровью или имуществу других лиц, содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 294 и соответствующей статьи Особенной части УК РФ.
9. Субъектом преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 комментируемой статьи, может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Для признания наличия в действиях лица признаков этих составов преступлений не имеет значения, является это лицо участником судопроизводства, близким родственником такого участника или субъектом, не участвующим в производстве по рассматриваемому судьей конкретному делу.
10. Для субъективной стороны рассматриваемого преступления характерно наличие вины в форме прямого умысла, которым охватывается оказание воздействия на судей и иных лиц, осуществляющих отправление правосудия, либо создание иных препятствий для достижения целей правосудия, а также наличие специальной цели — воспрепятствования осуществлению правосудия. С учетом этого не подлежат квалификации по ч. 1 комментируемой статьи действия, выразившиеся в склонении судьи к принятию законного и справедливого решения. В то же время в случае, когда такие действия образуют состав иного преступления (если они, напр., связаны с дачей взятки или причинением вреда здоровью), они подлежат квалификации также по соответствующей статье Особенной части УК РФ.
Мотивы вмешательства виновного в деятельность суда на квалификацию преступления не влияют, однако могут быть учтены при назначении наказания.
11. Преступление, предусмотренное ч. 2 комментируемой статьи, по основным элементам его состава совпадает с преступлением, предусмотренным ч. 1 этой статьи. Основное различие между ними заключается в том, что ч. 2 устанавливается запрет вмешательства в деятельность не суда, а прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Действия, выражающиеся в оказании влияния на прокурора, следователя или лицо, производящее дознание, вне связи с их деятельностью по расследованию уголовных дел (напр., в связи с участием прокурора в судебном разбирательстве по уголовному или гражданскому делу или в связи с осуществлением органом, уполномоченным на производство дознания, разрешительных мероприятий), находятся за рамками состава преступления, предусмотренного рассматриваемой нормой. При определенных условиях такие действия могут быть квалифицированы как преступления против порядка управления или против личности.
Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ действия обвиняемых, выразившиеся в направлении жалоб на следователя различным должностным лицам, а также в понуждении свидетеля С. к оговору следователя в неправомерных действиях с целью отстранения его от расследования по уголовному делу, признаны не образующими объективную сторону состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 294 УК РФ, поскольку непосредственного воздействия на следователя и вмешательства в его деятельность обвиняемыми не осуществлялось . ——————————— См.: Опред. от 14.02.2006 N 56-О05-94.
12. Под прокурором в целях ст. 234 УПК в соответствии с п. 31 ст. 5 УПК подразумевается Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры, их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре.
13. В соответствии с п. 41 ст. 5 и ч. 2 ст. 151 УПК следователем является должностное лицо следственного органа Следственного комитета РФ, ФСБ России, МВД России, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу. Поскольку в силу ч. 2 ст. 39 УПК полномочиями следователя может обладать и руководитель соответствующего следственного органа, вмешательство в его деятельность, связанную с расследованием уголовных дел, также следует признать подпадающим под признаки преступления, предусмотренного ч. 2 комментируемой статьи.
14. В УПК, в отличие от УПК РСФСР, не предусмотрен такой участник уголовного судопроизводства, как лицо, производящее дознание; использование же соответствующего термина в комментируемой статье, введенной в действие до внесения соответствующих изменений в отечественное уголовно-процессуальное законодательство, дает основания полагать, что им обозначаются такие участвующие в уголовном судопроизводстве на досудебных стадиях лица, как дознаватель, начальник подразделения дознания и начальник органа дознания.
15. Квалифицирующим признаком преступлений, предусмотренных комментируемой статьей, является совершение соответствующих действий с использованием виновным своего служебного положения (ч. 3). Использование служебного положения, по смыслу данной нормы, может выражаться в применении для оказания воздействия на судью, прокурора, следователя или дознавателя либо для создания препятствий их деятельности своего административного потенциала руководителями судов или правоохранительных органов, руководителями и должностными лицами государственных органов законодательной и исполнительной власти, органов местного самоуправления, должностными лицами негосударственных организаций, от которых зависит удовлетворение бытовых и иных потребностей судей, прокуроров, следователей, дознавателей. Круг субъектов, подлежащих ответственности в соответствии с ч. 3 комментируемой статьи, таким образом, не ограничивается лицами, являющимися в соответствии с п. 1 примеч. к ст. 285 УК РФ, субъектами преступлений, предусмотренных гл. 30 УК РФ.
Пленум ВС конкретизировал постановления по делам о взяточничестве и злоупотреблении полномочиями
24 декабря Пленум Верховного Суда принял Постановление о внесении изменений в постановления Пленума ВС от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» и от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».
Председатель МКА «Паритет» Ерлан Назаров отметил, что вопросы борьбы с коррупционными проявлениями и ее эффективности продолжают оставаться наиболее актуальной проблемой общества и государства. Он указал, что число осужденных за преступления, объединенные в гл. 30 УК РФ, характеризуется стабильно высоким уровнем. «Активизация деятельности государства в этом направлении, в свою очередь, требует более тщательного и взвешенного подхода судебных органов к рассмотрению и разрешению уголовных дел данной категории», – посчитал адвокат.
Поправки в разъяснения по делам о взяточничестве
Так, в п. 9 Постановления «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» указывается, что переданное в качестве взятки или предмета коммерческого подкупа имущество, оказанные услуги имущественного характера или предоставленные имущественные права должны получить денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе, при необходимости, с учетом заключения специалиста или эксперта.
Ерлан Назаров указал, что п. 10 постановления дополняется понятием «электронный кошелек» как одним из инструментов для аккумулирования средств и осуществления платежных операций, который может использоваться для расчетов с коррумпированными должностными лицами. Кроме того, данный пункт дополнился разъяснениями в части определения момента окончания преступления, когда ценности по предварительной договоренности участников коррупционной схемы помещаются в условленное место, к которому взяткополучатель имеет доступ.
«Осталось без изменений дискуссионное положение о том, когда считать получение или дачу взятки оконченными. Указанный момент остался прежним – принятие хотя бы части передаваемых ценностей, независимо от того, получили ли соответствующие лица реальную возможность пользоваться или распоряжаться переданными им ценностями по своему усмотрению», – отметил адвокат.
Кроме того, Ерлан Назаров заметил, что в новой редакции п. 12, где даются разъяснения о том, как должны квалифицироваться действия лица, непосредственно направленные на передачу вознаграждения, при отказе должностного или ответственного лица принять взятку, исключена ссылка на ст. 291.1 УК РФ, предусматривающую ответственность за посредничество во взяточничестве.
Он указал также, что из п. 13 документа, где говорится о правовой оценке действий лиц, причастных к получению или даче взятки, когда указанные действия осуществлялись в условиях ОРМ, исключен субъектный состав посредников. В то же время, по словам эксперта, в п. 13 постановления остается в прежней редакции весьма спорное положение о том, что действия участников коррупционной сделки, совершенные в условиях проводимого ОРМ, подлежат квалификации как оконченное преступление, даже если ценности сразу изъяты сотрудниками правоохранительных органов.
«Несмотря на то что получение и дача взятки (коммерческого подкупа) относятся к формальным составам преступления, судебная практика показывает, что в основной своей массе рассматриваемые коррупционные деяния выявляются и пресекаются исключительно в ходе осуществления оперативно-разыскной деятельности, когда вознаграждение (ценности) передаются под контролем сотрудников спецслужб. Следовательно, в этих условиях получение потенциальным взяткополучателем вознаграждения носит чисто символический, условный характер, у него заведомо отсутствует какая-либо возможность реально завладеть полученным предметом мзды, поскольку в рамках ОРМ такая перспектива не предусматривается», – отметил Ерлан Назаров.
По логике уголовного закона, считает он, такие умышленные действия должностного лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам, должны расцениваться с точки зрения ч. 3 ст. 30 УК РФ, как покушение на преступление. «Однако правоприменители, руководствуясь анализируемым разъяснением Пленума ВС, квалифицируют действия должностных лиц, задержанных в момент получения взятки или непосредственно после него, как оконченный состав, с чем крайне трудно согласиться, так как подобная практика, по моему мнению, противоречит таким важным принципам Уголовного кодекса, как принцип законности, равенства граждан перед законом и вины», – подчеркнул адвокат.
Партнер АБ «Феоктистов и партнеры», адвокат Руслан Долотов посчитал, что одними из ключевых дополнений в разъяснениях Пленума ВС по вопросам взяточничества являются п. 13.1–13.5, посвященные посредничеству. В частности, ВС РФ приводит в п. 13.2 важное, по его мнению, разъяснение о том, что «посредничество путем иного способствования в достижении или реализации соглашения следует считать оконченным с момента выполнения посредником одного из указанных действий независимо от достижения или реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем, а равно лицом, передающим или получающим предмет коммерческого подкупа».
«Изучение правоприменительной практики по ст. 204.1 и ст. 291.1 УК показало, что суды периодически необоснованно увеличивают объем обвинения из-за неверного толкования криминообразующих признаков этих составов преступлений. Так, они вменяют лицу оба деяния: и способствование в достижении соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки, и способствование в реализации соглашения между ними о получении и даче взятки», – поделился опытом Руслан Долотов.
Он отметил, что законодатель специально подчеркивает альтернативность данных действий с помощью союза «либо» в ст. 204.1 и ст. 291.1 УК. По его мнению, для обвинения лица в обоих действиях в приговоре должно быть указано, какое из них подпадает под понятие «способствование в достижении соглашения», а какое – под «способствование в реализации соглашения».
Руслан Долотов указал, что диспозиции ст. 204.1 и ст. 291.1 УК сконструированы таким же образом, как и, например, ч. 1 ст. 228 УК, в которой перечислено несколько альтернативных действий: хранение, перевозка, приобретение наркотических средств. «Если человек только хранит такие средства, ему нельзя вменять все указанные в диспозиции действия, так как это ведет к необоснованному увеличению объема обвинения», – посчитал он. Адвокат надеется, что разъяснения, содержащиеся в п. 13.2 постановления, решат эту проблему.
Пункт 14 постановления излагается в новой редакции, в которой указывается, что с учетом того, что нормы об ответственности за мелкое взяточничество и мелкий коммерческий подкуп являются специальными по отношению к положениям ст. 290, 291, 204 УК, получение или дачу взятки, а равно предмета коммерческого подкупа в размере, не превышающем 10 тыс. руб., следует квалифицировать по ч. 1 ст. 291.2 УК либо ч. 1 ст. 204.2 УК независимо от того, какие действия (законные или незаконные), в каком составе участников (единолично или группой лиц), а также при наличии других квалифицирующих признаков взяточничества и коммерческого подкупа совершены. При этом субъект мелкого взяточничества полностью совпадает с субъектом преступлений, предусмотренных ст. 290 и 291 УК, а субъект мелкого коммерческого подкупа – с субъектом преступления, предусмотренного ст. 204 УК.
Ерлан Назаров обратил внимание на редакцию п. 29 постановления в части оценки добровольного сообщения о даче взятки как необходимого условия освобождения от уголовной ответственности по ст. 291, 291.2, 204, ч.1–4, 204.2 УК РФ. «Ранее было предписано, что не может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки, посредничестве во взяточничестве или коммерческом подкупе стало известно органам власти. Новая редакция предлагает не признавать таковым заявление о преступлении, если оно поступило в связи с задержанием лица по подозрению в совершении этого преступления», – отметил адвокат. По его мнению, такая трактовка дает сотрудникам правоохранительных органов, получившим оперативную информацию и осведомленным о планируемой коррупционной сделке, больше возможностей для привлечения потенциальных взяткодателей или посредников к изобличению коррупционеров посредством их участия в проведении ОРМ.
Ерлан Назаров посчитал обоснованным изъятие из п. 32 постановления, где разъясняются вопросы, касающиеся провокации взятки или коммерческого подкупа, положения о том, что в случаях, когда должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, в результате провокации согласилось принять незаконное вознаграждение, исключается квалификация содеянного по ст. 304 УК.
В то же время адвокат указал, что остается правовая неопределенность в оценке и разграничении действий лиц, подлежащих ответственности по ст. 304 УК за провокацию взятки, а равно совершаемых в нарушение требований ст. 5 Закона об ОРМ действий сотрудников правоохранительных органов, спровоцировавших должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, на принятие взятки или предмета коммерческого подкупа.
«В обоих случаях речь идет о провокации преступления, связанной с искусственным формированием доказательств криминального деяния. Между тем в п. 34 названные действия сотрудников оперативных служб предлагается отграничивать от преступления, предусмотренного ст. 304 УК, но при этом не даются рекомендации, какой юридической оценке они подлежат», – подчеркнул Ерлан Назаров. По его мнению, такая позиция Верховного Суда не согласуется с элементарной логикой и, вероятно, рассматривается в виде определенной индульгенции, позволяющей сотрудникам правоохранительных органов безнаказанно инспирировать и затем выявлять коррупционные преступления.
Адвокат предположил, что попыткой уравновесить баланс интересов правоохранительных органов и лиц, в отношении которых реализуются ОРМ, направленные на изобличение в коррупции, является п. 36.3 постановления. Согласно содержащимся в нем разъяснениям, результаты ОРМ могут использоваться в доказывании по уголовному делу о коррупционном преступлении, если они получены и переданы органу предварительного расследования или суду в соответствии с требованиями закона. При этом они должны свидетельствовать о наличии умысла на получение или дачу взятки либо предмета коммерческого подкупа, а равно на совершение посреднических действий, который сформировался независимо от деятельности сотрудников органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность. «В связи с этим для оценки доказательств, полученных в ходе осуществления оперативно-разыскной деятельности, суду независимо от признания подсудимым своей вины необходимо проверять законность и обоснованность проведения каждого такого оперативно-разыскного мероприятия», – указано в документе. Ерлан Назаров считает, что это можно охарактеризовать как частное разъяснение по определенной категории дел общих требований уголовного судопроизводства.
Поправки в разъяснения по делам о злоупотреблении должностными полномочиями
В Постановлении Пленума ВС о судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий предлагается расширить регламентированную нормативными правовыми актами деятельность, на которую может посягать лицо, и добавить деятельность государственных компаний, государственных и муниципальных унитарных предприятий, акционерных обществ, контрольный пакет акций которых принадлежит РФ, субъектам РФ или муниципальным образованиям.
Судебная практика: приговоры и наказание по ст. 294 УК РФ
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от… ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 27 декабря 2002 г. N 29 О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ О КРАЖЕ,…
- Решение Верховного суда: Определение N 203-АПУ17-21… ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Дело № 203-АПУ17-21 АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ Москва 31 августа 2021 г. Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного…
- Постановление Президиума Верховного Суда РФ от… ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 5 декабря 2018 г. N 126-П18 О ВОЗОБНОВЛЕНИИ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛУ ВВИДУ НОВЫХ…
- Судебная коллегия по уголовным делам, апелляция:… ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Дело №72-АПУ 17-21 АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Москва 04 октября 2021 г. Судебная коллегия по уголовным делам…
- Решение Верховного суда: Постановление N 310П13 от… ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Дело № 310-П13 г. Москва 23 января 2014 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации…
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от… ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 15 ноября 2021 г. N 48 О ПРАКТИКЕ ПРИМЕНЕНИЯ СУДАМИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, РЕГЛАМЕНТИРУЮЩЕГО ОСОБЕННОСТИ…
- Постановление ЕСПЧ от 14.02.2017 ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ ДЕЛО «МАСЛОВА (MASLOVA) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» (Жалоба N 15980/12) ПОСТАНОВЛЕНИЕ…
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от… ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 25 июня 2021 г. N 18 О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ,…
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от… ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 17 декабря 2021 г. N 43 О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ДЕЛАМ…
- Решение Верховного суда: Определение N 38-АПУ17-2 от… ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ №38-АПУ17-2 АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Москва 1 марта 2021 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда…
