Оконченное преступление является завершающей стадией совершения преступной деятельности. В соответствии с частью 1 статьи 29 Уголовного кодекса РФ преступное деяние признается оконченным тогда, когда в нем усматриваются все признаки состава преступления. При этом, важное значение имеет именно соответствие представления виновного о желаемом результате с фактическим обстоятельством дела, то есть полномерное осуществление им всего задуманного и наступление соответствующих опасных последствий.
Понятие и виды неоконченного преступления
Уголовное право выделяет три стадии умышленного преступления: приготовление, покушение и оконченное преступление. Под ними понимаются определенные этапы развития преступной деятельности, которые различаются по характеру, объему совершаемых действий (степени выраженности объективной стороны конкретного преступления) и моменту прекращения преступного поведения. Стадии отражают собой различную степень реализации преступного умысла лица, что в свою очередь влияет и на разную степень общественной опасности посягательства.
Стадиям, как физическому (объективному) этапу человеческого поведения, предшествует психологический этап, на котором с учетом разных факторов формируются определенные мотивы, побуждающие лицо к действиям или бездействию. В теории уголовного права указанный психический процесс применительно к преступлению называют формированием умысла. Не проявленный во вне, т.е. не имеющий своего объективного выражения, данный этап находится за рамками уголовно-правового регулирования. Это утверждение справедливо потому, что в уголовном праве действует принцип ответственности за деяние. По тому же основанию ненаказуемо «обнаружение умысла». Обнаружение умысла не общественно опасно, так как не способно причинить вред охраняемым законом общественным отношениям и имеет скорее профилактическое, а не уголовно-правовое значение.
Обнаружение умысла следует отличать от заявлений лиц, содержащих угрозу или призывы, являющиеся признаками ряда преступлений, например: угроза убийством (ст. 119 УК РФ); публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) и т.д. Данные случаи квалифицируются как оконченное преступление.
В соответствии со ст.29 УК РФ неоконченным преступлением признается приготовление к преступлению и покушение на преступление. В теории уголовного права эти две стадии принято также объединять понятием – «предварительная преступная деятельность». В ч. 1 ст. 29 УК РФ, оконченным преступлением, называется деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного конкретной статьей Особенной части Уголовного кодекса.
Как уже ранее было отмечено, стадии приготовления к преступлению и покушения на преступление представляют общественную опасность, в связи с чем, основанием уголовной ответственности за их совершение является состав неоконченного преступления. Выделение стадий в уголовном праве является отражением объективной действительности, их разграничение основано на раскрытии объективно существующих, а не привносимых сознанием границ между этими стадиями.
Приготовление к преступлению представляет собой деятельность, направленную на создание условий, облегчающих виновному последующее совершение преступления. В свою очередь, покушение – это деяние (действие или бездействие), непосредственно направленное на совершение преступления, но которое не было доведено до конца по не зависящим от виновного обстоятельствам.
Что же выступает основанием для привлечения к уголовной ответственности лица, которое не довело начатое преступление до конца? В науке уголовного права существуют разные подходы к решению данной проблемы. Убедительной представляется точка зрения профессора Н.Д. Дурманова, который справедливо указывал, что в состав преступления включаются все признаки, обрисованные в статьях не только Особенной, но и Общей части УК РФ. В соответствии с этим, в действующем законодательстве содержание ст. 30 является правовым основанием для привлечения к уголовной ответственности лиц, не доведших преступления до конца по независящим от их воли обстоятельствам (ч. 3 ст. 29 УК РФ).
Стадии могут иметь место при совершении не всех преступлений. Данная возможность ограничена рядом объективных и субъективных признаков.
В статье 30 УК РФ в частях 1 и 3 законодатель указывает на умышленный характер вины при осуществлении предварительной преступной деятельности. Следует при этом отметить, что умысел может быть только прямой. Приготовление и покушение – это деятельность всегда сознательная и целенаправленная. Лицо сознает общественно опасный характер своего поведения, желает и стремится к достижению преступного результата.
С объективной стороны стадии, по общему признанию, возможны в преступлениях с материальным составом, независимо от формы деяния (действие или бездействие), а в преступлениях с формальным составом исключается возможность покушения, если деяние совершается путем бездействия, так как момент начала последнего уже образует оконченное преступление.
Выделение стадий юридически обосновано лишь тогда, когда деятельность лица прекращена на этапе приготовления, либо покушения, если же виновный, пройдя подготовку к преступлению, в последующем, совершая его, достиг преступного результата, налицо признаки оконченного преступления, которым все предыдущие стадии поглощаются.
Установление стадии совершения умышленного преступления имеет важное практическое значение. Это определяется тем, что при назначении виновному наказания за совершенное им деяние необходимо учитывать степень общественной опасности содеянного. Оценка последней зависит, в том числе, от этапа, на котором была пресечена преступная деятельность. По общему признанию, закрепленному сегодня и законодательно, покушение опаснее приготовления, а оконченное преступление опаснее покушения, в связи с чем, каждая последующая стадия влечет более строгое наказание.
В основе учения о стадиях совершения умышленного преступления лежит объективный процесс человеческого поведения, который проходит в своем развитии определенные этапы: формирование замысла, создание условий для его реализации, собственно действия и достижение желаемого результата. В учебных целях вопрос о стадиях совершения преступления необходимо изучать в следующем порядке: 1. Приготовление к преступлению; 2. Покушение на преступление; 3. Оконченное преступление.
Длящееся налоговое преступление: проблемы и решения
Проект постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06 июня 2019 года «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» (далее – Проект) вызвал острую дискуссию в профессиональной среде в первую очередь в связи с указанием в его тексте на налоговые преступления (ст.ст. 198, 199, 199.1 УК РФ) как на длящиеся (абз. 3 п. 3 Проекта). Можно уверенно утверждать, что в основном данная инициатива оценивается юридическим сообществом критически. Так, на сайте zakon.ru мне не удалось обнаружить ни одной публикации в поддержку длящегося налогового преступления. Аналогичная картина наблюдается и в профильной печати. При этом спектр критических мнений варьируется от полного отрицания категории длящегося деяния, до негодования по поводу фактически бессрочного уголовного преследования за налоговые преступления и дезавуирования «амнистии капиталов».
Сложившаяся ситуация побудила меня изложить свои соображения по поводу предложенных Верховным Судом инициатив, поскольку, во-первых, я не считаю их новаторскими (это лишь констатация факта, не более), а во-вторых, подавляющее большинство высказанных коллегами контраргументов, на мой взгляд, хотя и заслуживают внимания, однако несостоятельны с точки зрения теории уголовного права и пресловутой логики закона. Ну и наконец, кто-то же должен вступиться за длящиеся налоговые преступления. Почему не я?
Учитывая значительный объем материала, при желании его можно скачать в формате PDF по ссылке, указанной ниже:
https://www.phplaw.ru/upload/iblock/507/А.А.%20Гуров.%20Длящееся%20налоговое%20преступление.%20Проблемы%20и%20решения..pdf
Генезис длящегося преступления
Сугубо прикладное значение категории длящегося преступления состоит в отграничении единичной преступной деятельности от тех случаев, когда лицо совершает несколько преступлений, то есть от множественности преступлений. Иными словами, определяя то или иное деяние как длящееся правоприменитель стремится к тому, чтобы не допустить неоднократное привлечение лица к уголовной ответственности по совокупности преступлений в тех случаях, когда оно фактически совершает пусть и сложное по своей структуре, но все-таки единичное преступление. По этому поводу Европейский Суд по правам человека в одном из своих постановлений[1] отмечает, что ст. 4 Протокола №7 к Конвенции должна толковаться как запрещающая преследование или предание суду за второе «преступление», если они вытекают из идентичных фактов или фактов, которые в значительной степени являются теми же.
Сама категория длящегося преступления как объективно существующее явление была известна как отечественному, так и зарубежному (в первую очередь, германскому) уголовному праву задолго до многократно цитируемого критиками длящегося налогового преступления постановления 23 Пленума Верховного Суда СССР от 04 марта 1929 года «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» (далее – постановление Пленума 1929 года). Так, например, Упоминание о «беспрерывно продолжающимся» преступлении содержится в ст. 167 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Н.С. Таганцев под длящимся преступлением понимал такое, которое, раз совершившись, не оканчивается этим моментом, но постоянно и непрерывно возобновляется, образуя как бы преступное состояние лица, связующее в глазах закона всю его деятельность в единое целое, длящееся до окончания этой деятельности, до наступления какого-либо обстоятельства, указывающего на ее прекращение (factum contrarium)[2].
Появившееся на закате НЭПа постановление Пленума 1929 года первоначально воспроизводило формулу длящегося преступления, предложенную Н.С. Таганцевым. Так, длящимся преступлением было признано действие, «влекущее за собой непрерывно осуществляемое преступное состояние или же длительное несовершение действий, требуемых законом под страхом уголовного преследования»[3].
В дальнейшем категории длящегося преступления были посвящены, например, работы А.А. Пионтковского, который длящимся считал такое преступление, «где раз осуществленный состав преступления непрерывно продолжает существовать впредь до наступления обстоятельств, его устраняющих»[4].
В 1963 году Пленум Верховного Суда СССР внес изменения в постановление Пленума 1929 года, в результате чего на свет появилось определение длящегося преступления, которое актуально в настоящее время. В действующем правовом поле длящимся предлагается считать действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. Сегодня длящимися преступлениями в правоприменительной практике прямо называются уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ) и дезертирство (ст. 338 УК РФ)[5], а также побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ)[6]. Не вызывает сомнений и длящийся характер преступлений, связанных с незаконным хранением наркотических средств (ст. 228 УК РФ) и оружия (ст. 222 УК РФ). Этот перечень можно продолжать.
Таким образом, в настоящее время ни наука, ни правоприменительная практика не испытывают каких-либо принципиальных затруднений в использовании категории длящегося преступления. Тем более странно в этой связи выглядит мнение некоторых коллег о том, что отсутствие в уголовном законе дефиниции длящегося преступления делает ее применение к налоговым составам несовместимым с принципом законности и правовой определенности. Позвольте, но ведь в уголовном законе нигде не сказано, что такое, допустим, состав преступления. Однако это не мешает успешно использовать данную категорию в теории и правоприменении с учетом ее доктринального смысла.
Длящееся налоговое преступление: pro…
Однако принципиальная возможность правоприменителя оперировать категорией длящегося преступления вовсе не означает, что налоговые составы автоматически становятся длящимися. Как отмечал еще Н.С. Таганцев, для признания известного преступного деяния длящимся, безусловно, необходимо, чтобы беспрерывно возобновлялась та составная часть деяния, в которой закон видит его преступную сущность[7]. В чем же состоит преступная сущность налогового состава?
В п. 1 пока еще действующего постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.12.2006 года №64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления»[8] (далее – постановление Пленума №64) сказано, что уклонение от уплаты налогов и сборов есть умышленное невыполнение конституционной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы. Стало быть, преступность уклонения от уплаты налогов толкуется высшим судебным органом в первую очередь через призму невыполнения возложенной на лицо законом обязанности. То есть преступно не само по себе непредоставление налоговому органу налоговой декларации или иных документов (либо предоставление ложных сведений), а бездействие (в смысле поведенческого акта) путем неисполнения обязанности платить налоги, что приводит к конкретному преступному результату в виде непоступления средств в бюджет в крупном или особо крупном размере. Здесь надо иметь в виду, что обязанность каждого платить законно установленные налоги и сборы не прекращается фактом их неуплаты[9], она продолжает существовать до того момента, пока не прекратится одним из предусмотренных законом способов. То есть в данном случае на лицо длящееся преступное состояние неуплаты налога или, как писал в свое время В. Саблер, «противозаконное отношение»[10] между уклонистом и бюджетом, которое непрерывно длится во времени. Виновный спит, принимает пищу, отправляется в туристическую поездку, но при этом в любой момент времени и в любом месте непрерывно совершает одно и то же идентичное деяние (уклонение от уплаты налогов). Такая характеристика преступного состояния, когда непрерывно совершается идентичное (не тождественное, а именно идентичное) деяние, позволяет отличать длящиеся преступления от простых единичных или сложных продолжаемых.
Здесь, видимо, необходимо сделать некоторое лирическое отступление. В процессе ознакомления с аргументами критиков длящегося налогового преступления, я неоднократно сталкивался с попытками показать абсурдность длящегося налогового деяния через сравнение его с простым единичным хищением. Дескать уклонение от уплаты налогов сродни мошенничеству (его даже иногда так и называют – «налоговое мошенничество»), однако мошенничество, как и все другие виды хищения, длящимся преступлением не является. С этим я полностью согласен. Хищение не является длящимся преступлением, да только кто же сказал, что уклонение от уплаты налогов это разновидность хищения? При уклонении не происходит изъятие имущества у собственника, наоборот собственник экономит, противоправно сберегает свое имущество, в чем, собственно, и состоит преступная цель уклонения. Если уж сравнивать в этом смысле налоговые составы, то с составом причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ). Представим, что лицо «подкрутило» электросчетчик, в результате чего противоправно сберегло часть своего имущества, а энергоснабжающая организация понесла ущерб в размере этой недополученной части. Какая установленная законом обязанность, неисполнение которой влечет уголовную ответственность, здесь сопрягается с деянием? Если обязанность уплатить положенное по договору (надлежащим образом исполнить договор), то это не законная, а договорная обязанность. Если возместить причиненный ущерб, то ее неисполнение не является преступлением (нет такого состава, который бы карал за неисполнение обязанности возместить причиненный преступлением вред). Вот и получается, что в данном случае преступным признается сам факт манипуляций с электросчетчиком при условии, конечно, если такие манипуляции причинили ущерб в крупном размере. При определенных обстоятельствах такое деяние может быть признано единичным продолжаемым преступлением (периодически «подкручивал»), но длящимся никогда.
Иное дело с уклонением от уплаты налогов. Конституционная обязанность каждого платить законно установленные налоги существует независимо от деяния, направленного на их неуплату, и самим фактом неуплаты не прекращается. Неисполнение такой обязанности запрещено уголовным законом под угрозой наказания, а значит преступное состояние неуплаты после соответствующего деяния будет длиться до тех пор, пока не прервется по предусмотренным законом основаниям.
Иными словами, налоговое преступление, по своей сути, длящееся не зависимо от того, указал на это Верховный Суд в своем постановлении или нет.
…et contra
Одним из ключевых аргументов противников длящегося налогового преступления является ссылка на ч. 1 ст. 29 УК РФ. Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. С момента непоступления налога в бюджет в соответствующем размере и в установленный срок, рассуждают они, деяние лица будет содержать все признаки состава уклонения, а, стало быть, оно (деяние) окончено. Коль скоро деяние окончено, то завершено и преступление, и далее оно уже не может совершаться. Иными словами, здесь нечему длиться.
На первый взгляд вроде бы все логично, однако с такими выводами согласиться нельзя. Пойдем от противного. Если бы указанные выше рассуждения были верными, то длящихся преступлений вообще бы не существовало. Возьмем дезертирство. С момента оставления места службы в целях уклонения на лицо все признаки оконченного состава, то есть по логике моих оппонентов дезертирство завершено и далее оно уже не может совершаться. Однако Верховный Суд почему-то считает это преступление длящимся и вроде бы с этим никто не спорит. Возникает вопрос, почему длящееся преступление длится вопреки ч. 1 ст. 29 УК РФ?
Для ответа на поставленный вопрос, посмотрим на то в какой главе законодатель расположил ст. 29 УК РФ. Глава 6 УК РФ называется «Неоконченное преступление». Здесь, помимо оконченного преступления, разъясняется, что считать приготовлением и покушением на преступление (неоконченное преступление), и в каких случаях возможен добровольный отказ от преступления. Определение оконченного преступления в данном случае необходимо для того, чтобы отделить неоконченную преступную деятельность, которая имеет меньшую общественную опасность, от оконченной более общественно опасной деятельности. Иными словами, в случае с длящимися преступлениями ч. 1 ст. 29 УК РФ необходимо понимать не в том смысле, что оконченное преступление признается завершенным (для этого нет никаких оснований), а так, что с момента, когда преступление окончено, оно уже не является ни приготовлением, ни покушением и, следовательно, от него невозможно добровольно отказаться. П.С. Яни так сформулировал эту особенность длящегося преступления: длящееся преступное деяние не окончено пока не прервано, но будучи прервано в любой момент после начала выполнения состава, расценивается как оконченное, а не как покушение[11].
Тот факт, что в случае совершения простых единичных преступлений, они оканчиваются и прекращаются в один и тот же момент, не должен нас смущать. Длящиеся преступления потому и являются сложными, что имеют свою специфику, однако уголовный закон написан для всех категорий преступлений, а не только по поводу простых составов, как, очевидно, думают некоторые коллеги.
Таким образом, в приведенном нами примере с момента оставления места службы в соответствующих целях деяние лица не может быть квалифицированно как неоконченное дезертирство, а значит невозможен и добровольный отказ от совершения преступления. Но это вовсе не означает, что дезертирство прекратилось. Напротив, оно продолжает совершаться в юридически оконченном состоянии до того момента пока не будет фактически прекращено.
Также и с налоговым преступлением. Наступление срока уплаты налога знаменует собой момент, с которого прекращение лицом действий, направленных на совершение преступления, уже не может расцениваться как добровольный отказ от совершения налогового преступления. Об этом недвусмысленно говорит и Верховный Суд: «Если налогоплательщик не представил налоговую декларацию или иные документы, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным (статья 23 НК РФ), либо включил в налоговую декларацию или в эти документы заведомо ложные сведения, в том числе в случаях подачи в налоговый орган заявления о дополнении и изменении налоговой декларации после истечения срока ее подачи, но затем до истечения срока уплаты налога и (или) сбора сумму обязательного взноса уплатил (пункт 4 статьи 81 НК РФ), добровольно и окончательно отказавшись от доведения преступления до конца (часть вторая статьи 31 УК РФ), то в его действиях состав преступления, предусмотренный статьей 198 или статьей 199 УК РФ, отсутствует» (п. 14 постановления Пленума №64). Следовательно, добровольный отказ от налогового преступления возможен только до истечения срока уплаты налога и (или) сбора, но это вовсе не означает, что после истечения такого срока длящееся налоговое преступление будет считаться совершенным.
В связи с рассматриваемой проблемой в доктрине длящегося преступления выделяют два момента окончания такого деяния: юридический и фактический. Разные ученые используют различную терминологию для обозначения этих категорий, но по существу они приходят к общему знаменателю. Юридическое окончание длящегося преступления позволяет разграничить оконченную и неоконченную преступную деятельность. Фактическое окончание (прекращение преступного состояния) позволяет выбрать применимый уголовный закон и определить наличие оснований для освобождения от уголовной ответственности. На сегодняшний день абз. 3 п. 3 постановления Пленума №64, редакция которого в Проекте, собственно, и вызвала основной шквал критики, определяет только момент юридического окончания длящегося налогового преступления. Не сложно заметить, что из двух предлагаемых Проектом вариантов абзаца 3 пункта 3 первый описывает оба момента окончания, а второй только фактический. В этом и состоит принципиальное различие действующего постановления Пленума №64 и Проекта.
Поскольку основным камнем преткновения на пути признания налогового преступления длящимся, как представляется, являются проблемы, связанные с моментом фактического окончания таких преступлений, остановимся на них подробнее.
Бессрочное налоговое преступление
Любое преступное деяние конечно. В противном случае никакого преступника нельзя было бы привлечь к ответственности за оконченное преступление. Существует момент фактического окончания и у длящегося деяния, однако в отличие от простого единичного преступления он может наступить как по воле, так и вопреки воле совершившего их лица. С момента фактического окончания длящегося преступления начинает течь срок давности уголовного преследования.
В соответствии с абз. 3 п. 4 Пленума 1929 года срок давности уголовного преследования в отношении длящихся преступлений исчисляется со времени их прекращения по воле или вопреки воле виновного (добровольное выполнение виновным своих обязанностей, явка с повинной, задержание органами власти и др.).
Вариант абз. 3 п. 3 Проекта по тому же поводу говорит следующее. Исходя из того, что преступления, предусмотренные статьями 198 и 199 УК РФ, являются длящимися, сроки давности уголовного преследования исчисляются с момента их фактического окончания, в частности со дня добровольного погашения либо взыскания недоимки по налогам, сборам, страховым взносам.
Практические аспекты фактического окончания длящегося налогового преступления в Проекте надлежащим образом не проработаны, в силу чего вызывают обоснованную критику с точки зрения проблем правоприменения. На первое место здесь выходит вопрос социальной справедливости. Действительно, при таком подходе спустя весьма длительный промежуток времени, например 15 лет с момента неуплаты налога, виновный будет подлежать уголовной ответственности и наказанию даже за налоговое преступление небольшой тяжести (ч. 1 ст. 199 УК РФ), в то время как лицо, тогда же совершившее особо тяжкое преступление, например убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ), спустя те же 15 лет будет освобождено от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности. Возникает закономерный вопрос: оправданно ли утверждать, что общественная опасность налогового преступления небольшой тяжести сохраняет свою актуальность в течение периода времени, за который даже такое особо тяжкое преступление как умышленное причинение смерти другому человеку таковую утрачивает?
Однозначно ответить на данный вопрос сложно, поскольку утрата длящимся налоговым преступлением его социальной значимости с течением времени, при первом приближении, не вызывает сомнений. В этой связи некоторые авторы предлагают специально оговорить момент окончания длящихся преступлений в их так называемом бессрочном варианте, к коим относятся и длящиеся налоговые преступления[12]. Однако, во-первых, такой подход по сути будет означать лишь искусственное ничем не обоснованное юридическое прерывание преступной деятельности, что, к тому же, по понятным причинам принципиально не решает проблему. Во-вторых, и в этом я согласен с С.А. Силаевым, данная проблема вполне может быть решена с помощью уже существующих видов освобождения от уголовной ответственности и наказания (если, конечно, само длящееся преступление и лицо, его совершившее, с течением времени действительно утратили свойство общественной опасности)[13]. Речь идет, например, о положении ст. 80.1 УК РФ, которая позволяет освобождать от наказания в связи с изменением обстановки.
И наконец, следует отметить, что сформулированный вопрос уже сейчас может быть задан применительно к другим длящимся преступлениям небольшой тяжести. Мне не известно, чтобы кто-либо из критиков длящегося налогового преступления негодовал по поводу неоправданно длительных сроков давности уголовного преследования, например, за хранение наркотических средств в значительном размере. А ведь это тоже бессрочное длящееся преступление небольшой тяжести. Чем налоговое преступление лучше?
Событие, препятствующее совершению длящегося налогового преступления
Существует еще одна проблема фактического окончания длящегося налогового преступления, которую, к сожалению, Проект незаслуженно обошел стороной. В п. 4 постановления Пленума 1929 года момент окончания длящегося преступления связывается с наступлением событий, препятствующих совершению преступления, к коим предложено относить вмешательство правоохранительных органов. Однако ни текст постановления Пленума 1929 года, ни Проект не разъясняют, что в случае длящегося налогового преступления считать таким вмешательством. Единственное упоминание о таком событии можно встретить в абз. 3 п. 4 постановления Пленума 1929 года, где одним из моментов прекращения длящегося преступления называется задержание органами власти. Очевидно, однако, что в случае длящегося налогового преступления такового может не быть вовсе. Означает ли это, что при отсутствии задержания, весь период уголовного судопроизводства с момента возбуждения уголовного дела и до вынесения приговора налоговое преступление все еще совершается?
Ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. В данном случае следует исходить из того, что вмешательство правоохранительных органов, способное властно прекратить преступное состояние объективно возможно лишь в условиях специальной процедуры предварительного расследования. Таким образом, с момента возбуждения уголовного дела у следователя появляется обязанность не только установить все значимые обстоятельства преступления, но и в силу ст. 160.1 УПК РФ обеспечить возмещение вреда, причиненного преступлением. При этом начало течения срока давности уголовного преследования не может ставиться в зависимость от эффективности работы органа предварительного расследования. Поэтому, скажем, невозможность длительное время установить лицо, причастное к совершению преступления, не должна препятствовать в данном случае признанию длящегося преступления фактически оконченным, поскольку факт уклонения установлен, а обязанность осуществления уголовного преследования конкретного виновного лица в силу принципа публичности целиком лежит на органе предварительного расследования и прокуроре, как ответственных участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Предполагается, тем самым, что их эффективная работа с неизбежностью должна привести к фактическому прекращению преступной деятельности, если, конечно, таковая будет подтверждена в ходе предварительного расследования. С момента возбуждения уголовного дела единственным основанием приостановления течения срока давности будет, как следует из положений ч. 3 ст. 78 УК РФ, уклонение виновного от следствия и суда. Поэтому вмешательством правоохранительных органов, которым фактически оканчивается (прерывается) длящееся налоговое деяние и начинает течь срок давности уголовного преследования, следует считать момент возбуждения уголовного дела по признакам длящегося налогового преступления. Именно этот тезис хотелось бы видеть в абз. 3 п. 3 Проекта.
Применимый уголовный закон при длящемся преступлении
Общеизвестно, что уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, а уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет (ст. 10 УК РФ).
Представим ситуацию, что лицо совершает уклонение от уплаты налога с организации в крупном размере, допустим, сегодня, а через 5 лет законодатель принимает решение, что максимальный срок наказания по ч. 1 ст. 199 УК РФ будет составлять 4 года лишения свободы вместо сегодняшних 2 лет (то есть ч. 1 ст. 199 УК РФ из категории небольшой тяжести становится преступлением средней тяжести). Предположим также, что спустя еще год преступление выявлено правоохранительными органами, в связи с чем встает вопрос о том, какой уголовный закон подлежит применению. Если совершенное преступление не является длящимся, то в силу ст. 10 УК РФ подлежит применению «более мягкий» закон. Однако в случае длящегося налогового преступления новый уголовный закон по буквальному толкованию положений ст. 10 УК РФ будет иметь обратную силу даже несмотря на то, что он усиливает наказание. Дело в том, что в приведенном примере на момент вступления нового уголовного закона в силу длящееся налоговое преступление еще не было совершено, оно только совершалось. Причем совершалось еще целый год после вступления нового закона в силу, пока не было фактически окончено вмешательством правоохранительных органов.
Возникает, таким образом, парадоксальная ситуация, когда неукоснительное соблюдение правоприменителем уголовного закона применительно к длящемуся налоговому преступлению будет означать привлечение виновного к уголовной ответственности в степени большей, чем та, на которую он объективно ориентировался в момент начала совершения преступления.
Президиум Верховного Суда РФ со ссылкой на ч. 1 ст. 9 УК РФ однозначно высказался по этому поводу в том смысле, что если часть объективной стороны длящегося или продолжаемого преступления совершена в период действия нового закона (независимо от того, является он более мягким или более строгим), то применяться должен новый уголовный закон[14]. С позиции логики закона данный тезис не подлежит сомнению.
Однако существует и другая точка зрения, которая мне представляется правильной. Квалификация длящегося преступления по закону, действующему во время фактического окончания деяния, на самом деле напоминает объективное вменение. Независимо от того, знало или не знало в момент совершения преступления лицо о признании последующим уголовным законом совершаемого им деяния более общественно опасным (следовательно, влекущим более строгую ответственность), привлекать такое лицо к ответственности сторонники критикуемой позиции предлагают по закону, объективно действующему в момент фактического окончания преступления. Условно говоря, лицу предлагается вменять в ответственность совершение того, что еще не предусматривалось законом в момент осуществления деяния. Уместна аналогия, что общественно опасное деяние, совершенное до вступления в силу уголовного закона, определяющего это деяние как преступление, таковым ни при каких условиях не признается[15].
Поэтому, на мой взгляд, применимый уголовный закон в данном случае должен определяться на момент не фактического, а юридического окончания длящегося налогового преступления, когда деяние приобретает свою так скажем юридическую оконченность. Такой подход, найдя свое отражение в Проекте, в большей степени будет отвечать принципам законности, справедливости и вины, нежели приведенное выше слепое следование букве закона.
Обратная сила толкования
В дискуссии по поводу Проекта как бы само собой разумеется, что его действие автоматически будет распространяться на деяния, предшествующие его принятию. Это разумение приводит некоторых коллег к мысли, что, принятие Проекта, например, нанесет серьезный удар по «амнистии капиталов», которая просто перестанет работать. Дело в том, что гарантии в части освобождения от уголовной ответственности, предоставляемые Федеральным законом от 08.06.2015 №140-ФЗ «О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – ФЗ №140), распространяются на деяния, совершенные ДО определенных в нем временных сроков. Если налоговое преступление длящееся, то оно длится до сих пор, а стало быть, и соответствующие гарантии на декларантов распространятся не будут. Преступление же еще совершается. Никаких ДО еще нет.
Это серьезная проблема, правильное разрешение которой зависит от ответа на вопрос: должно ли предложенное Проектом толкование иметь обратную силу?
Сразу оговорюсь, что однозначного ответа на поставленный вопрос нет. Прежде всего, разъяснение Верховного Суда – это источник уголовного права или нет? Любой студент третьего курса скажет, что нет и будет прав. Но есть и другие мнения. Как правило разъяснения Верховного Суда РФ не признаются формальным источником уголовного права. Будучи актом толкования закона, такие разъяснения лишь обнаруживают смысл толкуемой нормы. Однако, хотя норма закона сама по себе не меняется, ее смысл, будучи истолкован высшим судебным органом так или иначе, напрямую влияет на правоприменительную практику. Поэтому мы смело можем утверждать, что Верховный Суд РФ фактически осуществляет нормативное регулирование путем толкования уголовного закона, примером чего может служить, скажем, п. 26 постановления Пленума Верховного Суда от 30.11.2017 №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», дополнив который придаточным предложением («…, круг которых не ограничен.»), Верховный Суд РФ существенно расширил сферу применения норм о хищении.
Чтобы аргументировать авторскую позицию по данному вопросу, придется привести обширную цитату из Постановления Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 года №1-П. Вот что он пишет по интересующему нас вопросу: вытекающая из ч. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации недопустимость придания обратной силы нормативному регулированию посредством толкования, ухудшающего положение лица в его отношениях с государством, обусловлена, помимо прочего, требованием формальной определенности правовой нормы, которое предполагает, что участники соответствующих правоотношений должны иметь возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, а также приобретенных прав и обязанностей; …во всяком случае недопустимо придание обратной силы толкованию правовых норм, ухудшающему положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении[16].
Таким образом, чтобы налогоплательщики (в данном контексте, уклонившиеся от уплаты налогов) были уверены в неизменности своего официального статуса, а также приобретенных ФЗ №140 прав, необходимо отказаться от придания обратной силы нормативного регулирования посредством толкования Проектом уголовного закона. С практической точки зрения это означает, что положения Проекта, касающиеся определения момента юридического и фактического окончания длящегося налогового преступления, а также порядка исчисления сроков давности уголовного преследования по данной категории уголовных дел, должны применяться к составам, начало осуществления которых приходится на период времени после вступления в силу соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ. Как видим, для этого уже сейчас существуют все необходимые правовые предпосылки. Дело, как говорится, за малым: чтобы указанное положение нашло свое отражение в тексте Проекта.
Эпилог
В заключении хотелось бы успокоить принципиально не согласного со мной читателя. Несмотря на высказанные, как мне кажется, разумные аргументы в пользу длящегося налогового преступления, Проект в существующем виде скорее всего принят не будет. И дело здесь не в том, что текст его недоработан. Это как раз можно легко поправить. Концепция длящегося налогового преступления принципиально неприемлема для тех, кто, собственно, и формирует бюджет Российской Федерации. Я имею в виду крупный бизнес, который, как можно судить из публикаций в СМИ, видит для себя в данной концепции существенные риски ретроспективной ответственности в условиях перманентной правовой неопределенности. Кроме того, длящееся налоговое преступление никак не вписывается в модную нынче правовую концепцию «
doing business». Однако, не в этом главное. Общий вектор недовольства, к сожалению, вполне обоснован. Любое, даже безупречное с научной точки зрения, нормативное регулирование можно свести к нулю безобразным его исполнением, как говорится, «на местах». И если завтра мы с вами увидим новое постановление Пленума Верховного Суда РФ, в котором не будет ни слова про длящееся налоговое преступление, это будет беспощадный приговор бизнеса всей существующей правоохранительной системе, не способной нормально реализовывать никакие, даже разумные, правовые инициативы. И поделом!
[1] Постановление ЕСПЧ от 10.02.2009 «Дело «Сергей Золотухин (Sergey Zolotukhin) против Российской Федерации» (жалоба №14939/03).
[2] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Тула: Автограф, 2001. Т. 1. С. 351.
[3] Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1944-1957 гг. М., 1958. С. 75.
[4] Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 638.
[5] Пункт 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 03.04.2008 №3 «О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения военной или альтернативной гражданской службы».
[6] Определение Верховного Суда РФ от 12.05.2005 №67-о05-28.
[7] Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. М.: Наука, 1994. Т. 2. С. 281.
[8] Приведенное положение п. 1 осталось в Проекте неизменным.
[9] Закрытый перечень оснований прекращения обязанности по уплате налога или сбора содержится в ст. 44 НК РФ.
[10] Саблер В. О значении давности в уголовном праве. Москва: Типография т-ва. Рис. 1872. С. 70.
[11] Длящиеся преступления с материальным составом. К вопросу о квалификации преступного уклонения от уплаты налогов (Яни П., «Российская юстиция», 1999, №1).
[12] А.П. Козлов, А.П. Севастьянов. Единичные и множественные преступления: Юридический центр-Пресс; Санкт-Петербург; 2011. С. 50 – 51.
[13] Силаев С.А. К вопросу об окончании длящегося преступления // Российский юридический журнал. 2013. № 3. С. 146 — 153.
[14] Ответы на вопросы, поступившие из судов, по применению Федеральных законов от 7 марта 2011 г. №26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» и от 7 декабря 2011 г. №420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27 июня 2012 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. №11.
[15] Иногамова-Хегай Л.В. Концептуальные основы конкуренции уголовно-правовых норм: монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2015. 288 с.
[16] Абз. 2 п. 3.2 постановления Конституционного Суда РФ от 17.10.2017 №24-П «По делу о проверке конституционности пункта 5 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д.А. Абрамова, В.А. Ветлугаева и других».
Приготовление к преступлению
Действующий уголовный закон (ч. 1 ст. 30 УК РФ) определяет приготовление к преступлению как приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.
Приготовление – это любая умышленная, то есть сознательная, целенаправленная деятельность, создающая условия для совершения преступления в будущем, не реализованная в оконченное преступление по независящим от воли виновного обстоятельствам. Приготовительные действия отличаются от обнаружения умысла тем, что здесь уже наличествуют конкретные действия, а не намерения совершить преступление. От следующей стадии умышленного преступления приготовление отличается тем, что оно несет в себе лишь угрозу объекту преступления, создает своеобразный плацдарм, облегчающий совершение преступления в будущем. Опасность намерений преступника, выполнение конкретных действий, создающих условия для реализации преступного умысла в будущем, и являются основанием ответственности лица за приготовление. Не может быть приготовления к преступлению вообще – уголовная ответственность возможна лишь за приготовление к совершению конкретного преступления, предусмотренного Особенной частью уголовного закона.
С объективной стороны приготовление может образовывать одно из следующих действий: 1) приискание, изготовление или приспособление средств, или орудий совершения преступления; 2) приискание соучастников преступления; 3) сговор на совершение преступления; 4) иное умышленное создание условий для совершения преступления.
Под приисканием орудий или средств совершения преступления понимается любой способ их приобретения. Он может быть правомерным – покупка, находка, получение в дар, в обмен и т. п. Способ приобретения может быть и противоправным – хищение, вымогательство, угон транспортного средства, незаконное приобретение оружия и т.д.
Под изготовлением понимается технологический процесс создания средств и орудий совершения преступления, который может осуществляться как в промышленных условиях, так и в кустарных. Это может быть приготовление клише для печатания фальшивых денег либо ценных бумаг, изготовление специального ломика для вскрытия закрытых на замок помещений. Основное отличительное свойство изготовления – это то, что указанные орудия и средства изготавливаются заново, а не путем переработки какого-либо предмета.
Приспособление – это умышленные действия, направленные на видоизменение свойств предмета, его частичная переработка – например, конструктивные изменения газового оружия для использования в качестве огнестрельного, укорачивание ствола охотничьего ружья, изготовление упора для кухонного ножа и т. п.
Под средствами совершения преступления понимаются предметы материального мира, которые способствуют осуществлению посягательства, облегчают его совершение в будущем. Это могут быть яды, транспортные средства, поддельные документы, определенные физические и химические процессы и т. п.
В отличие от средств орудиями признаются предметы, которыми преступник пользуется в процессе непосредственного исполнения преступления, то есть полностью или частично выполняет объективную сторону преступления.
Встречаются примеры, когда одни и те же предметы в одном случае являются средством совершения преступления, а в другом – становятся орудием преступления. Так при проникновении в помещение, с целью хищения, огнестрельное оружие может использоваться виновными для взлома замков (средство), а при убийстве тот же предмет применяется для лишения человека жизни (орудие).
Приискание соучастников преступления – это следующая форма приготовления. Данная разновидность приготовительной деятельности представляет собой умышленные действия, содержанием которых является вербовка соучастников для будущего преступления, путем шантажа, обещаний угроз и т.п. Эта разновидность приготовительных действий образует собой стадию приготовления, когда усилия субъекта достигли успеха, но преступление было прервано по независящим от него обстоятельствам.
Сговор на совершение преступления – это достижение соглашения между двумя или более лицами, содержанием которого является договоренность о совершении преступления. Обязательным условием является то, чтобы участники этого соглашения договорились о совершении преступления в будущем.
Иное умышленное создание условий для совершения преступления выражается в самых разнообразных действиях – это может быть составление плана будущего преступления, выслеживание жертвы, изучение постов охраны и т. п.
Являясь самостоятельной формой преступного поведения, приготовление включает в себя не только объективные, но и субъективные признаки. С субъективной стороны приготовление возможно лишь с прямым умыслом – виновный сознает, что своими действиями он создает условия для совершения преступления и желает их создать. Как справедливо отмечается многими авторами, нельзя готовиться к преступлению, лишь допуская его совершение, а уж тем более при наличии неосторожности.
Следует отметить, что некоторые приготовительные действия могут содержать в себе признаки оконченного преступления, предусмотренного Особенной частью уголовного закона. К таким случаям относится, например: хищение, вымогательство оружия либо радиоактивных материалов (ст. 226 УК РФ), с целью их использования в качестве орудия, либо средства при совершении другого преступления; подделка или изготовление документов (ст. 327 УК РФ) в целях их использования при мошенничестве и т.д. При указанных обстоятельствах общественно опасное поведение лиц должно оцениваться с учетом совершенного преступления и квалифицироваться, соответственно, как совокупность деяний.
В качестве самостоятельного преступления квалифицируются организация вооруженной банды (ст. 209 УК РФ), преступного сообщества (ст. 210 УК РФ), вербовка наемников (ст. 359 УК РФ) и т. д. Учитывая повышенную общественную опасность этих деяний, законодатель счел необходимым смоделировать на базе этих приготовительных действий оконченные составы преступлений.
Действующий УК РФ 1996г. установил возможность уголовно-правовых репрессий за приготовление лишь к тяжкому и особо тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 30), а наказание за них в соответствии со ст. 66 не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части за оконченное преступление.
Покушение на преступление
Следующей стадией, на которой может быть прервано преступление, является покушение. Действующий уголовный закон в ч. 3 ст. 30 УК РФ под покушением признает умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам. Практически единственной новеллой, которую ввел законодатель в определение покушения, является учет того, что покушение может совершаться и путем бездействия. Примером этому может являться оставление человека в беспомощном состоянии на морозе, отказ матери кормить своего ребенка и т. п. При покушении на преступление наличествует целый ряд признаков, которые отличают его от приготовления и делают, таким образом, более опасным этапом реализации преступления.
Во-первых, покушение – это уже непосредственное вторжение в объект преступления, разрыв правовой оболочки, которая ограждает то или иное благо от посягательства. Во-вторых, покушение в отличие от приготовления есть уже начало выполнения объективной стороны конкретного преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ. Незавершенность выполнения объективной стороны при покушении выражается в подавляющем большинстве случаев ненаступлением преступного результата, последствий совершения преступления. В некоторых ситуациях невыполнение преступления до конца может выразиться в несовершении целого ряда действий, входящих в объективную сторону преступления.
По своим объективным и субъективным моментам покушение характеризуется следующими признаками: во-первых, действия виновного непосредственно направлены на совершение преступления; во-вторых, начатое преступление не доведено до конца; в-третьих, преступление не завершено по независящим от воли виновного обстоятельствам.
Первый признак позволяет разграничить приготовление и покушение, а второй и третий различают покушение и оконченное преступление.
Рассматривая покушение, необходимо иметь в виду, что оно есть уже исполнение преступления, осуществление общественно опасного деяния (действий или бездействия), являющегося обязательным признаком объективной стороны, которое направлено против объекта преступления.
Незавершенность преступления при покушении трактуется как отсутствие в объективной стороне содеянного необходимых признаков, предусмотренных диспозицией конкретной уголовно-правовой нормы Особенной части УК РФ.
В первую очередь это ненаступление преступного результата (промах при выстреле, скользящий удар ножом и т. п.).
Зачастую в практике квалификации покушений встречаются случаи, когда последствия все-таки наступают, но не те, которые ожидал преступник от совершенного деяния. Например, в результате посягательства на жизнь наступила не смерть потерпевшего, а тяжкий вред здоровью.
Причины недоведения преступления до конца должны носить объективный характер. Если виновный на стадии покушения добровольно отказывается от доведения преступления до конца, то такого рода действия подлежат при наличии необходимых признаков самостоятельной уголовноправовой оценке (ст. 31 УК РФ).
Волеизъявление виновного направлено на совершение преступления, доведение его до конца, достижение преступного результата. Причинами же, которые выступают в качестве своеобразного барьера, могут быть сопротивление потерпевшего, действие механизмов и сил природы, отсутствие определенных навыков у посягающего, его заблуждение относительно различных обстоятельств совершаемого деяния.
С субъективной стороны покушение – это только умышленное деяние, при этом умысел может быть только прямым. Покушающийся сознает опасность совершаемого деяния, а также и то обстоятельство, что он выполнил либо не выполнил необходимые действия, которые приведут к наступлению преступного результата.
Действующий в уголовном праве России принцип субъективного вменения позволяет на основе различного содержания интеллектуального момента покушения выделить два его вида – неоконченное и оконченное покушение. Такая необходимость возникает в связи с тем, что осознание степени незавершенности либо завершенности преступления существенно меняют окраску совершенного деяния и могут учитываться судом при определении вида и размера наказания.
Неоконченное покушение имеет место тогда, когда в момент его совершения виновный сознает, что он не выполнил всех необходимых действий, которые привели бы к наступлению преступного результата. Например, преступник проник на охраняемую территорию с целью хищения, но был задержан работником охраны.
Оконченное покушение характеризуется тем, что виновный в соответствии со своими субъективными представлениями сознает, что он выполнил необходимый перечень действий, но они не привели к наступлению последствий.
В науке уголовного права, в рамках учения о стадиях совершения умышленного преступления, рассматривается и третья разновидность, т. н. «негодное покушение». Эта разновидность охватывает собой случаи, когда покушающийся заблуждается относительно фактических свойств предмета либо средств или орудий совершения преступления.
В соответствии с этой классификацией различают покушение на негодный предмет и покушение с негодными средствами. Примерами таких видов покушения могут послужить случаи выстрела или удара ножом в уже мертвого человека, попытка выстрела из непригодного ружья, отказ в срабатывании взрывного устройства и т. п.
Оба этих вида являются по своей сути разновидностью фактической ошибки. В теории уголовного права рассматриваются случаи покушения с негодными средствами, избранными по крайнему невежеству либо связанными с суеверием. Суть этого покушения заключается в том, что лицо пытается причинить вред с помощью привлечения сверхъестественных сил (заклинаний, магических действий и т. п.) либо с помощью предметов, которые в силу своих природных свойств не могут причинить желаемого вреда. В литературе приводится пример с попыткой отравления при помощи сушеного мяса ядовитой змеи. Подобного вида покушения больше похожи на обнаружение умысла и поэтому не влекут уголовной ответственности.
Таким образом, ч. 3 ст. 30 УК РФ наряду со статьями Особенной части УК РФ выступает в качестве юридического основания для привлечения к уголовной ответственности лица, покушавшегося на совершение умышленного преступления. Учитывая незавершенность деяния, закон обязывает суды при назначении наказания за покушение не выходить за пределы трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией статьи Особенной части УК РФ (ч. 3 ст. 66 УК РФ). Не может быть назначена за покушение и смертная казнь либо пожизненное лишение свободы (ч.4 ст.66 УК РФ).
Наказание, которое влечет за собой неоконченное преступление
Основания ответственности и пределы
По нормам статьи 31 кодекса, лицо, которое добровольно отказалось от исполнения своих преступных намерений, не может быть привлечено к уголовной ответственности.
Однако если обвиняемый в добровольном порядке отказаться от выполнения своего намеченного плана до конца, он все равно привлекается к ответственности в рамках УК, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления.
Скачать для просмотра и печати:
Статья 31 УК РФ от 13.06.1996 N63-ФЗ
Правила назначения ответственности
Так как правонарушения фактически не произошло и никакие негативные последствия не наступили, человек не может быть привлечен к строгим мерам ответственности, таким как пожизненное заключение и смертная казнь.
Меры и размер ответственности зависит от обстоятельств случившегося:
- Наказание за приготовление к совершению преступления не может быть более половины от максимального срока за аналогичное, но оконченное деяние.
- Покушение не может быть наказано на более чем ¾ от максимального срока, установленного за полноценное правонарушение.
Оконченное преступление
Общая часть действующего Уголовного кодекса Российской Федерации даёт законодательное определение оконченного преступления. В ч. 1 ст. 29 УК РФ сказано: «Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».
Известные специалисты в области уголовного права в свое время предлагали схожее понятие оконченного преступления: «Преступление считается оконченным тогда, когда совершенное виновным деяние содержит все признаки состава преступления, описанного в диспозиции уголовного закона».
Н.Д. Дурманов под оконченным преступлением понимал деяние, в котором содержатся все признаки состава того преступления, совершение которого охватывалось умыслом виновного.
Вопрос о наличии оконченного преступления решается в зависимости от конструкции соответствующего состава преступления, описанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ. В связи с этим в науке уголовного права рассматриваются три вида составов: материальный, формальный, усеченный. Более подробно этот вопрос изучается в учении об объективной стороне. В рамках изучаемой темы отметим лишь следующее.
В преступлениях с материальным составом момент окончания преступления связан с наступлением последствий, которые являются обязательным признаком объективной стороны и подлежат установлению и доказыванию. Ненаступление последствий говорит о том, что преступление не доведено до конца, и в этих случаях наряду со статьей Особенной части применяется ст. 30 УК РФ. К данной группе относится большинство преступлений против личности, собственности, должностных преступлений и т. д. Так, например, убийство считается оконченным с момента наступления смерти потерпевшего. Если же смерть не наступила, то деяние квалифицируется как покушение на убийство. Кража и грабеж признаются оконченными с момента завладения чужим имуществом тайным либо открытым способом. При этом следует учитывать одно существенное обстоятельство – иногда на момент окончания преступления в каждом конкретном случае влияет целый ряд факторов: особенность предмета преступления, обстановка совершения преступления и т.д. Характерным является следующий пример: гражданин Н., находясь в автобусе с целью совершения кражи, засунул правую руку в хозяйственную сумку гражданки К., захватил имеющуюся сумму денег. В момент, когда он вытаскивал из сумки руку с деньгами, К. почувствовала это и поймала виновного за руку. Н. был задержан и в последующем осужден по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 158 УК РФ. Как видно из описанного, Н. начал изымать имущество, но изъятие не было завершено, потерпевшая не утратила возможность распоряжаться своим имуществом, хотя возможность утраты существовала реально.
На уровне правоприменительной деятельности вопрос о моменте окончания решается с учетом конкретных обстоятельств дела. Общая же посылка такова: в преступлениях с материальным составом, оконченным преступление, признается с момента наступления указанных прямо в законе либо устанавливаемых путем анализа последствий.
Следующим видом является формальный состав преступления, где момент окончания преступления связывается с совершением самого деяния. Последствия в таких составах находятся за рамками законодательной конструкции преступного посягательства. Данный вид состава преступления конструируется в законодательстве в следующих случаях: во-первых, когда последствия неизбежно наступают вместе с совершением деяния и потому отделить их друг от друга фактически невозможно; во-вторых, когда преступное деяние влечет за собой разнообразные преступные последствия, которые трудно установить и конкретизировать (например, разглашение данных предварительного расследования); в-третьих, когда объект уголовноправовой охраны настолько важен, что законодатель не считает возможным ждать наступления последствий и с этим моментом связывать окончание преступления. Законодатель порой прибегает к смешанной конструкции составов, конструируя основной состав как преступление с формальным составом, а квалифицированный состав с материальным составом.
В теории уголовного права является дискуссионным вопрос о том, возможно ли покушение на совершение преступления с формальной конструкцией состава.
Такая ситуация в принципе возможна. Так, например, лицо с целью оклеветать другого человека размножает на ксероксе клеветнические измышления, а затем пересылает по почте конкретным адресатам. Однако по независящим от него причинам письма не доходят до адресатов. Налицо покушение на клевету (ч. 3 ст. 30 и соответствующей части ст. 1281 УК РФ).
И, наконец, третий вид преступлений представляет собой такую конструкцию, в которой момент окончания преступления связан с приготовительными действиями либо с покушением. Как правило, к такой конструкции законодатель обращается в том случае, когда объект преступления представляет собой наиболее значимые для общества и государства отношения, либо само деяние и его виновник представляют повышенную общественную опасность. Сам термин «усеченный состав» весьма условен и многими учеными-юристами критикуется1.
Преступления с усеченным составом являются разновидностью формальных составов и относятся к деликтам опасности. Этот вид составов преступлений обладает целым рядом особенностей.
Во-первых, преступления с усеченным составом совершаются только с прямым умыслом при наличии специальной цели (разбойное нападение с целью завладения чужим имуществом и т. д.).
Во-вторых, в рассматриваемом виде преступлений момент окончания переносится на стадию покушения или даже приготовления (например, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и др.).
Законодатель, моделируя составы с отнесением момента окончания на более раннюю стадию, весьма осторожно подходит к наказанию виновных. Так, например, во многих нормах с усеченным составом сохраняется возможность освобождения от уголовной ответственности за деятельное раскаяние.
Практика моделирования уголовно-правовых запретов с формальным и усеченным составами широко применяется и в законодательстве других стран. Как правило, это преступления против безопасности государства, общественного порядка, международные преступления.
